Стрелок. Извлечение троих. Бесплодные земли
Шрифт:
– Господи, как мне не нравится, что она связана, – буркнул Эдди. – Как теленок в хлеву.
– Она скоро проснется. Может быть, мы тогда сможем ее развязать.
Они оба очень надеялись, но не решались высказать этого вслух, что, когда Госпожа в своем кресле откроет глаза, их поприветствует спокойный, слегка озадаченный взгляд Одетты Холмс.
Четверть часа спустя, когда первые лучи солнца коснулись холмов, Госпожа Теней открыла глаза – их приветствовал не спокойный взгляд Одетты Холмс, а безумная злоба Детты Уокер.
– Ну и сколько раз вы меня трахнули, пока я валялась в отрубе? – взялась она с места в карьер. – У меня там все скользко и сально… прям точно там побывала парочка этих бледных палок, которые вы,
Роланд вздохнул.
– Пора в путь, – сказал он и поднялся с гримасой боли.
– Я с вами, мудилами, никуда не пойду, – выпалила Детта.
– Пойдешь как миленькая, – сказал Эдди. – Весьма сожалею, милочка.
– Куда это?
– Ну, – принялся объяснять Эдди, – за дверью номер один была фигня, но вполне терпимая, за дверью номер два – еще того гаже, так что теперь, вместо того чтобы все это послать, как нормальные люди, куда подальше, мы пойдем прямо вперед и поищем где-нибудь там дверь номер три. Если пойдет в том же духе, там за дверью, наверное, будет какая-нибудь симпатяшка вроде Годзиллы или Трехглавой Гидры. Но я оптимист, я все еще не теряю надежды обнаружить там пару кастрюлек из нержавеющей стали.
– Никуда я не пойду.
– Пойдешь-пойдешь. – С этими словами Эдди встал позади коляски. Детта опять забилась, но стрелок завязал веревки своими особыми узлами, и от ее усилий они только туже затягивались. Вскоре она это поняла и успокоилась. Она так и кипела злобой, но была далеко не глупой. Она только поглядела через плечо с такой улыбочкой, что Эдди невольно попятился. Он в жизни не видел такого злобного выражения на человеческом лице.
– Ну что ж, можно чуток прокатиться, – сказала она, – только, наверное, не так далеко, как ты думаешь, соплячок. И точно уж, Бог свидетель, не так быстро, как ты думаешь.
– Вы о чем?
Она опять оскалилась на него через плечо.
– Сейчас узнаешь, малыш. – Ее глаза, безумные от злости, но непреклонные, на мгновение обратились к стрелку. – Вы оба узнаете.
Эдди ухватился за ручки на спинке коляски и покатил ее. Они продолжали идти на север по бесконечному пляжу, но теперь за ними тянулись не только следы ботинок, но и две колеи от колес.
9
День был кошмарным.
Очень трудно определить пройденное расстояние, когда окружающий монотонный пейзаж никак не меняется, но Эдди и без того понимал, что они продвигаются черепашьим шагом.
И он знал, в чем причина.
О да.
Вы оба узнаете, предупреждала Детта; не прошло и получаса, как слова ее подтвердились.
Толкать коляску.
Это первое. Если бы на пляже был только песок, то и браться не стоило бы – с тем же успехом можно было бы пытаться проехать на автомобиле по снежным завалам. Однако на этом гравийно-мергельном [23] пляже катить коляску было можно, хотя все равно тяжело. Сначала она катилась достаточно ровно, давя ракушки и разбрасывая во все стороны гальку своими твердыми резиновыми шинами… а потом заехала в ямку, занесенную мелким песком, и Эдди пришлось, кряхтя, выволакивать ее оттуда вместе с пассажиркой, от которой, понятное дело, помощи не было никакой. Песок алчно засасывал колеса. Приходилось одновременно тянуть коляску вверх и всем весом наваливаться на ручки, иначе она грозила опрокинуться вперед. И так – раз за разом.
23
Мергель – осадочная горная порода. – Примеч. ред.
Детта только подхихикивала, пока он пытался вытащить коляску, не перевернув ее.
– Хорошо тебе там отдыхается, солнышко? – язвила она каждый раз, когда коляска въезжала в такую ямку.
Если стрелок подходил помочь, Эдди махал ему, чтобы он отошел.
– У тебя еще будет возможность себя измудохать, – говорил он. – Давай по очереди. – Но, сдается мне, мои смены будут подольше его, подсказал ему внутренний голос. Видок у него еще тот, долго он не протянет, ему самому бы шагать, не говоря уж о том, чтобы катить это чертово кресло. Нет уж, сэр Эдди, боюсь, эта крошка достанется только тебе. Это знаешь что? Божья кара. Все эти годы ты у нас был наркоманом, и в конце концов сам заделался толкачом [24] .
24
На сленге английское слово pusher (толкач, толкатель) означает «торговец наркотиками». – Примеч. пер.
Он коротко хохотнул, едва переводя дух.
– Чего такого смешного, беляк? – поинтересовалась Детта, и хотя, как показалось Эдди, она хотела высказать это с сарказмом, у нее получилось скорее сердито.
Предполагается, что веселого мало, подумал он. Вообще ничего для меня смешного и быть не может. Уж она-то для этого делает все.
– Ты все равно не поймешь, лапуля. Так что оставим мой смех в покое.
– Скоро я оставлю тебя в упокое, – пообещала она. – Тебя и дружка твоего, засранца, вот только разделаю вас на кусочки обоих, валяйтесь потом по всему этому чертову пляжу. Вот так. А пока поберег бы ты лучше свою дыхалку. Толкать будет сподручнее. А то ты уже, бедненький, весь запыхался. Прямо пернешь сейчас с натуги.
– Зато ты балаболишь за нас двоих, – огрызнулся Эдди, тяжело дыша. – Уж ты-то вряд ли когда-нибудь пернешь с натуги.
– Не боись, беложопый, ух как я перну в твою дохлую харю!
– Слова, слова, – вздохнул Эдди, вытаскивая коляску из ямки с песком на относительно твердый грунт. По крайней мере какое-то время они ехали без приключений. Солнце еще не достигло зенита, а Эдди был уже весь в поту.
Да уж, денек обещает быть поучительным и забавным, подумал он. Это уже заметно.
Остановки.
Это – вторая проблема.
Они выбрались на относительно твердый участок берега. Эдди начал катить коляску гораздо быстрее, смутно надеясь на то, что если ему удастся сохранить такой темп, у него, быть может, получится проскочить следующую песчаную ловушку с разгона.
Но внезапно коляска остановилась. Застряла намертво. Поперечина рукоятки с глухим ударом въехала Эдди в грудь. Он зарычал.
Стрелок обернулся, но даже с его молниеносной реакцией уже невозможно было удержать коляску Госпожи. Она перекувырнулась вместе с Деттой, привязанной и беспомощной, но заливающейся диким гоготом. Она все еще продолжала хохотать, когда Роланд и Эдди сумели наконец поставить коляску на колеса. Некоторые веревки натянулись так туго, что они, наверное, больно врезались в ее тело, едва ли не нарушив циркуляцию крови. Детта разбила лоб, кровь натекла на брови, но она все равно продолжала ржать.
Когда коляска встала на колеса, Роланд и Эдди начисто выбились из сил. Коляска с женщиной вместе весила, наверное, не меньше двухсот пятидесяти фунтов, из которых большая часть приходилась на коляску. Эдди вдруг пришло в голову, что, если бы Роланд забрал эту женщину из его времени, из 1987 года, ее коляска весила бы фунтов на шестьдесят меньше.
Детта хихикала, фыркала, моргала глазами, залитыми кровью.
– Как же вы это со мной обращаетесь, парни?
– Звоните своему адвокату, – буркнул Эдди. – Подавайте в суд.