Стрелок. Извлечение троих. Бесплодные земли
Шрифт:
Сквозь внезапную боль, пронзившую голову, он услышал грохот автоматной очереди, услышал, как со звоном крошатся уцелевшие стекла витрин, равно как и флаконы с лосьоном после бритья, одеколоны, духи, зубные эликсиры, сиропы от кашля и бог знает что еще. Тысячи несочетаемых запахов смешались в чертовскую вонь, и прежде чем вырубиться, Кац еще раз попросил Господа Бога, чтобы тот сгноил его уважаемого папашу, который навесил ему на шею эту проклятую аптеку.
5
Роланд увидел, как бутылочки и коробки разлетаются под ураганным огнем. Стеклянный ящик с хронометрами разнесло
Они не проверили даже, остались ли здесь посетители, ни в чем не повинные люди, подумал он. Они не проверили, но все равно стреляют!
Непростительно. Роланд с трудом сдержал закипающий гнев. Они же стрелки. Уж лучше считать, что они повредились мозгами после того, как он столкнул их лбами в оружейной лавке, потому что поверить в то, что они делают это сознательно, не заботясь о честных гражданах, которых они могут ранить или даже убить, было просто немыслимо.
Они ждали, что он либо побежит, либо станет стрелять в ответ.
Вместо этого он пополз вперед, припадая к полу как можно ниже. Он ободрал обе руки и колени осколками битого стекла. Боль привела Джека Морта в сознание. Роланд очень обрадовался данному обстоятельству. Морт ему пригодится. А до колен и рук Морта ему не было никакого дела. Сам он переносил боль легко, а тело, которое он изранил, принадлежало чудовищу, которое и не заслуживало ничего лучшего.
Он дополз до подоконника разбитой витрины справа от двери. Там он весь подобрался, готовый в любую секунду сорваться с места, вложил в кобуру пистолет, который держал в правой руке.
Теперь он ему не понадобится.
6
– Что ты делаешь, Карл?! – завопил О'Мэра. Перед мысленным взором его вдруг возник заголовок в «Дейли ньюс»:
ВЕСТ-САЙД. ПЕРЕСТРЕЛКА В АПТЕКЕ. ЛЕГАВЫЙ УЛОЖИЛ ЧЕТВЕРЫХ МИРНЫХ ГРАЖДАН.
Не обращая внимания на крики напарника, Делеван передернул затвор.
– Сейчас я этому говнюку покажу.
7
Все шло именно так, как и предполагал стрелок.
Взбешенные тем, что какой-то мужик, с виду не более опасный, чем все эти бараны в этом бесконечно огромном городе, оставил их в дураках, не прилагая к тому никаких усилий, отобрал у них револьверы, полицейские ворвались в аптеку, еще не совсем оправившись после ударов по голове, причем впереди бежал тот идиот, который палил из винтовки. Бежали они слегка пригнувшись, как солдаты, атакующие противника, но это была их единственная уступка тому почти анекдотичному предположению, что преступник все еще сидит внутри. По их мнению, он давно уже выбрался через заднюю дверь и теперь несется по какому-нибудь переулку.
Вот так они и ворвались, давя подметками битое стекло, а когда тот стрелок с винтовкой распахнул дверь с высаженным стеклом и шагнул через порог, Роланд встал во весь рост, сплетя обе руки над головой в один кулак, и обрушил его на затылок офицера полиции Карла Делевана.
Уже потом, давая показания на комиссии по расследованию, Делеван утверждал, что он вообще ничего не помнит после того, как, опустившись на колени, заглянул под прилавок в магазинчике Клементса и увидел там бумажник преступника. Члены комиссии рассудили, что подобная амнезия в данных обстоятельствах чертовски удобна, но Делеван все равно отделался легким испугом и удержанием двухмесячной зарплаты. А вот Роланд ему бы поверил и при других обстоятельствах (например, если бы этот кретин не стал обстреливать из винтовки аптеку, где находились невинные люди), наверное, даже и посочувствовал. Когда в течение получаса тебя дважды дубасят по черепушке, было бы странно, если бы мозги твои остались в полном порядке.
Когда Делеван повалился на пол, вдруг весь обмякнув, точно мешок с овсом, Роланд выхватил автомат из его вялых рук.
– Стой! – выкрикнул О'Мэра, и в его голосе смешались ярость и испуг. Он уже поднял было «магнум» толстяка Джонни, но все опять пошло так, как и предвидел Роланд: стрелки в этом мире были прямо-таки до огорчения медлительны. За то время, пока О'Мэра поднимал свой револьвер, Роланд успел бы три раза его пристрелить, но в том не было необходимости. Он просто с силой швырнул винтовку по восходящей дуге. Раздался глухой шлепок, когда приклад вписался в левую щеку О'Мэры – звук, получающийся при ударе битой по бейсбольному мячу. Лицо О'Мэры вниз от щеки тут же сместилось дюйма на два вправо. Чтобы потом его выправить, потребовались три хирургические операции и четыре стальные спицы. На мгновение О'Мэра застыл на месте, как будто не веря, что с ним это случилось, а потом глаза его закатились, ноги подкосились, и он рухнул на пол.
Роланд встал в дверях, не обращая внимания на приближающийся рев сирен. Он открыл патронник винтовки и вытряхнул из нее все патроны прямо на обмякшее тело Делевана. Винтовку он бросил сверху.
– Ты дурак, и дурак опасный, тебя бы следовало изгнать на Запад, – сказал он лежащему без сознания человеку. – Ты забыл лицо своего отца.
Перешагнув через него, Роланд вышел на улицу, подошел к экипажу стрелков, двигатель которого все еще работал на холостых оборотах, и, обойдя его, сел за руль.
8
Умеешь водить этот экипаж? – спросил он у воющего и бубнящего создания по имени Джек Морт.
Но не получил вразумительного ответа. Морт продолжал вопить. Стрелок понял, что это истерика, но не совсем настоящая. Джек Морт умышленно закатил истерику, чтобы уклониться от разговора с этим жутким и странным голосом у него в мозгу.
Послушай, попытался вразумить его стрелок. Времени у меня нет. Повторять я два раза не буду. Так что слушай внимательно. Если ты не ответишь на мой вопрос, я твой же палец воткну тебе в глаз и буду нажимать до тех пор, пока его не выдавлю, а потом разотру твой глаз о сиденье этого экипажа, как какого-нибудь жука. Сам я прекрасно обойдусь одним глазом. Да и в конце концов это же не мои глаза.
Он не лгал. Он не мог лгать Морту, точно так же, как и Морт не мог лгать ему: взаимоотношения их были вынужденные и более чем прохладные, но в то же время связь их была теснее и ближе, чем связь страстных любовников, сплетенных телами в акте любви. В конечном итоге их связь была не совокуплением тел, а предельным слиянием сознаний.
Он собирался сделать именно то, что сказал.
И Морт это знал.
Истерика прекратилась моментально. Я умею ее водить, – сказал Морт. Это был первый осмысленный ответ, которого Роланд добился от Морта с тех пор, как вошел к нему в сознание.