Стрелок. Путь в Туркестан

Нет для русской деревни большей беды, нежели приезд начальства, будь то княжеский тиун, царев дьяк или чиновник императора. Так было всегда и пребудет вовеки, покуда стоит сей мир, ибо ничего хорошего от этого «крапивного семени» [1] исходить не может, окромя сплошной пакости. И даже когда Государь-Освободитель в неизбывной своей милости соизволил российское крестьянство от крепости освободить, то и тогда эти «чернильные души» ухитрились подлинный манифест от народа скрыть, а вместо него подложный подсунули [2] .

Так что когда будищевские мальчишки увидали, что по разбитой дороге к ним катит пара экипажей, причем впереди коляска станового, то столбенеть не стали и напрямки бросились домой. Упредить, значит. Потому как у пристава дрожки приметные, да и сам он мужчина видный – косая сажень в плечах, да кулаки разве что чуть меньшие, чем у старосты самовар. Начальство, понимать надо!

Люди-то как узнали, кто едет, поначалу всполошились, особенно бабы, и ну голосить! А чего кричать, разве этих супостатов криком умаслишь? Но у баб, известное дело, глаза на мокром месте и им от Бога так заповедано, выть не по делу. Мужики-то они, ежу понятно, разумом покрепче. Сразу смекнули, что за недоимки их сегодня пороть не будут, потому как в таком разе одним приставом не обошлось бы. Было бы ещё хоть пяток стражников, ну или на худой конец солдат.

– Здорово, православные! – зычно крикнул становой, едва только коляска остановилась.

– Здравы будьте, ваше благородие, – хмуро пробубнили селяне, снимая шапки.

Следом за полицейским на землю спустился местный священник и какой-то сморчок в чиновничьем пальто и фуражке с наушниками. Впрочем, за могутными фигурами отца Питирима и пристава его поначалу и не приметили. А зря, от таких самое зло и бывает!

– Благословите, батюшка! – сунулся вперед староста Кузьма.

– Бог благословит! – прогудел в ответ поп и осенил толпу крестным знамением.

– Значит так, мужики! – сразу взял быка за рога становой. – Я вам, сукиным детям, уже не раз говаривал, что свято место пусто не бывает, а потому слушайте, что вам господин титулярный советник прочитает!

Тщедушный чиновник сначала вытащил из кармана пальто клетчатый платок и принялся долго и со вкусом высмаркиваться. Покончив с этим делом, он вытащил из видавшего виды портфеля какую-то бумагу, развернул её и принялся зачитывать. Но делал это таким гнусавым голосом, что, похоже, его даже стоящие рядом полицейский со священником не поняли. Но те хоть знали, в чём там дело, а вот селяне нутром почуяли беду. И, как оказалось, предчувствие их не обмануло.

– В общем, так, – рыкнул для самых непонятливых пристав. – Вот новый владелец блудовского имения. Которому вы, чертовы перечницы, стало быть, временнообязанные.

Внимание селян переключилось на второй экипаж, из которого ловко выскочил молодой человек, одетый по-господски, после чего помог выбраться своим спутницам – красивой молодой барыньке в большой шляпе с пером и молоденькой девушке, одетой по-городскому, но с платком на голове.

– Ну вот, Гедвига Генриховна, – немного шутовски поклонился он первой. – Это и есть наши владения!

Та немного растерянно озирала окрестности и толпящихся мужиков, но пока что не проронила ни слова и лишь осторожно переступала по земле, стараясь не испачкать изящных сапожек. Что же касается нового владельца поместья, то он, без тени улыбки посмотрев на сельчан, щелчком сбил на затылок котелок и только после этого произнес:

– Здорово, что ли, земляки.

– Митька! – растерянно выдохнул кто-то из мужиков. – Не отвела, значит, беду Царица Небесная!

– Цыть ты, анцыбал! [3] – ругнулся на него Кузьма и с поклоном подошел к бывшему односельчанину. – Здравы будьте, Дмитрий Николаевич. А мы уж вас заждались…

– Я вижу, – скривил губы в улыбке Будищев, но глаза его остались холодными.

Вообще-то у него не было ни одной причины хорошо относиться к бывшим односельчанам. Когда почти три года назад он оказался здесь, деревенские относились к нему с откровенной враждебностью и плохо скрытым презрением. Собственно, и за своего его признали лишь с одной целью – отдать в рекруты вместо вытянувшего жребий [4] полного тезки. В армию Дмитрию не хотелось, тем более что в своем времени он успел в ней отслужить и даже немного повоевать. Да, именно «в своем времени», поскольку до всех этих событий он жил в XXI веке и даже не предполагал, что ему придется пойти на очередную русско-турецкую войну «освобождать Балканы от османского ига».

В общем, Митька-дурачок, как окрестили его в селе, попытался сбежать, но мужики его поймали, избили и сдали на сборный пункт связанного. Но, как ни странно, молодой человек вписался в военный коллектив, проявил на войне храбрость и солдатскую смекалку, а также редкую удачливость, свидетельством чему стали четыре знака отличия военного ордена, или в просторечии «Георгиевских креста». После войны его комиссовали по ранению, и он уж было думал, что никогда более не увидит эти места, но выяснилось, что человек, за которого его все принимали, оказался незаконнорожденным сыном здешнего помещика Блудова, который упомянул его в завещании. И когда остальные наследники скончались, Дмитрий Будищев оказался единственным владельцем имения.

– Это хорошо, любезный Дмитрий Николаевич, – объяснил ему стряпчий в Рыбинске, – что вы, сударь мой, находитесь в купеческом звании. Ныне, слава богу, не прежние времена, когда владеть землёю дозволялось лишь дворянам. Нет, вы не подумайте, конечно же, правила эти обходили, но, сами понимаете… трудно-с!

– Трудно или дорого? – переспросил новоявленный помещик.

– Вот именно-с, – улыбнулся собеседник и продолжил объяснения: – Теперь же никаких препятствий нет. Вы можете владеть, закладывать, перепродавать, в общем, распоряжаться по своему усмотрению. Вы, кстати, как собираетесь поступить?

– Пока не решил, – дипломатично ответил Будищев.

– Вот и правильно-с! – поддержал его стряпчий. – Надобно вам знать, что некоторые из здешних помещиков проявляли интерес к вашим землям. В частности, князь Ухтомский изволил интересоваться.

– Это здешний предводитель коман… то есть дворянства? – поинтересовался Дмитрий, с трудом удержавшись от шутки.

– А вы знакомы?

– Встречались, – неопределенно отозвался Будищев, не став пояснять, что князь был председателем комиссии, призванной решить, не является ли он сумасшедшим.