Стреломант. Дилогия

Лекс Эл

Остальное тело дарга было ему под стать — кожи на нем не было нигде, только сплошные коричневые мышцы. Кое-где в мышцах даже проглядывала кость, и особенно большой участок белел прямо на лбу дарга — ровным ромбом размером примерно с ладонь. Словно кто-то взял и вырезал острым ножом этот ромб в коричневой тонкой коже, выскоблил кость добела, а потом каким-то образом сделал так, что все это зажило и даже крови не осталось.

Голова дарга была лишена волос, да он весь был лишен волос! Единственное, что худо-бедно можно было за них принять — это ряд тонких острых шипов, идущих вдоль черепа дарга, начиная от того самого ромба, и продолжающийся по позвоночнику, где он разделялся на два ряда. Хвоста не было, зато были когти — длинные, непроницаемо-черные, и, судя по царапинам на броневой стали вагонов — острыми, как язык королевского шута!

А еще у дарга были зубы. Вернее, зубами это назвать можно было с натяжкой — это были просто треугольные вырезы в плоской кости челюсти, которые соединялись с точно такими же, но зеркально расположенными вырезами во второй челюсти. Губ у дарга не было, кожа обтягивала челюсти вместе с зубами-вырезами, из-за чего при закрытой пасти казалось, что ее у дарга нет вообще.

Где у инфернальной твари находились уши, я вообще не понял. Но они у него явно были — потому что стоило испуганно притихшей в своем углу Юле пошевелиться, как дарг тут же повернул голову в ее сторону, открыл пасть и протяжно заревел!

Юля завизжала, за стеной зарычал еще один дарг, за другой стеной кто-то закричал!..

А я поднял лук с не помню как наложенной стрелой, растянул его и выпустил стрелу в распахнутую пасть. Чуть выше круглого длинного языка, вытянутого в нашу сторону. Чуть выше острого костяного шипа, которым этот язык заканчивался. Точно в глотку.

Дарг поперхнулся ревом и издал какой-то странный жалостливый писк. Захлопнул пасть, с хрустом перекусывая стрелу, и замотал головой, словно пытаясь отогнать назойливую муху. Попятился обратно в коридор, наткнулся задницей на стену вагона и остановился. Поднялся за задних лапах и принялся тереть морду лапами, словно у него отсутствующий нос чесался.

И, когда он поднялся на задние лапы, я увидел, что на груди у дарга, в отличие от человека, нет ребер. Нет костяной защиты сердца, и само сердце такого размера, что буквально выпирает сквозь тонкую кожу, пульсирует, бьется…

Я выстрелил в сердце дважды. Чтобы наверняка. Кто знает, что это за тварь, вдруг ей одной стрелы будет мало.

Но дарг перестал дергаться уже после первой. Перестав тереть морду, как щенок, укушенный осой, он замер и несколько секунд стоял неподвижно, будто памятник. А потом его тело начало обмякать, страшные витые мышцы теряли тонус, и тело медленно опало на пол, как пустой мешок, который подняли за уголки, а потом отпустили.

Я еще несколько секунд постоял, с луком в одной руке и новой стрелой в другой руке, но дарг больше не двигался. Убедившись в этом, я привычным жестом сунул стрелу в бедренный колчан, не нашел его, ругнулся, поднял упавшую стрелу и засунул теперь уже правильно — в тубус за спиной. Вот ведь загадка — стрелял я, безошибочно хватая их из-за спины, а как понадобилось убрать — сразу забыл, где они есть.

Это нервы отпускают.

Вот спасибо, богиня! Вот помогла так помогла! Лучше бы ты помогла во время боя!

Я не хотела мешать. Ты и так все делал правильно, я решила, что буду тебя лишь отвлекать.

Хорошо, богиня, будь по-твоему. Претензии снимаются.

Не сводя взгляда с покореженного дверного проема, открывающего свободный проход в коридор, по стенам которого бегали подозрительные далекие тени, я подошел к Юле и протянул ей свободную руку:

— Вставай, надо выбираться отсюда.

— Нет! — девушка со страхом сжалась в угол еще больше. — В инструкции сказано!..

— Да нахер твои инструкции! — зарычал я. — Ты что, не видишь, наша консерва уже без крышки! И любой гурман, который пройдет мимо, уж поверь, не упустит шанса полакомиться, чтобы не испортилось! Сечешь, о чем я?!

Позаимствованное у нее же словечко «сечешь» помогло донести до Юли всю щекотливость ситуации. Беспросветный страх в глазах сменился искрой сознания, она несмело кивнула и протянула ко мне руку.

Схватившись за тонкую ладошку, я помог ей подняться:

— Попробуй наступить.

Юля осторожно наступила на поврежденную ногу и вскрикнула. Понятно, сама идти не сможет. Нести ее я тоже не смогу — мне нужна хотя бы одна рука, чтобы нести лук. Стрелу можно наложить заранее.

Так что я закинул руку Юли себе на плечо, и таким образом мы наполовину подошли, наполовину подпрыгали к выходу из купе.

Сначала я высунул наружу голову и посмотрел налево — там было пусто. Угадывались местами открытые двери купе, из одной вытекала лужа крови, но в остальном было чисто.

Вправо посмотреть я не мог — увалившийся дарг перекрыл весь обзор. Да еще как неудачно увалился-то — или переломал застрявшие в туше стрелы, или погреб их под собой, сукин кот!

— Давай быстрее. — велел я Юле, подсаживая ее и помогая перебраться через дверную притолоку, сейчас ставшую невысокой, по пояс, спиной. Следом перебрался сам, снова подхватил ее на плечо, и мы поковыляли налево — туда, где было пусто.

Но ушли мы недалеко. Успели сделать буквально пять шагов-прыжков, как сзади резко грохнуло, что-то треснуло, что-то громко порвалось, и нам в спину ударил мощный воздушный поток, сопровождаемый громогласным ревом!

Серж, сзади еще один дарг!

Глава 7

Я тихо выругался и на ходу обернулся.

За спиной и правда был второй дарг. К этой плохой новости добавлялась и небольшая хорошая — нас с ним разделяла мертвая туша первой твари. Неловко раскорячившись в узком проходе, вместе с перекошенной и вырванной дверью, он перекрывал почти все свободное пространство, и у новой живой твари не было никакой возможности протиснуться мимо него. Не с его размерами. Не в этом проходе. И сейчас он стоял по ту сторону мясной баррикады, глядя на меня ненавидящим взглядом своих крошечных желтых глаз, и явно раздумывал, как до нас добраться.