Стреломант. Дилогия
Шрифт:
Я отпустил грудь и запустил руку под юбку — там было мокро и горячо. Юля сама раздвинула ноги, чтобы мне было удобнее, придвинулась ближе.
— Да, Серж… Да, возьми меня… — шептала она. Ее руки в этот момент хозяйничали с моей ширинкой, но все никак не могли с ней справиться.
Я уже почти запустил пальцы в нее…
И поезд снова тряхнуло!
Что-то заскрежетало, засвистело, где-то грохнуло!
Еще один толчок!
Лампа под потолком тревожно заморгала, откуда-то из соседних купе послышался крик!
Толчок!
Нас
Удар!
Вагон качнулся и завалился набок, нас снова швырнуло в стену, я кое-как уцепился ногами и одной рукой за спинку койки, второй рукой прижимая к себе Юлю!..
— Уважаемые пассажиры! — раздалось под потолком. — Убедительная просьба — воздержаться от паники. Ситуация штатхр-р-р-рш-ш-ш…
Говоривший захлебнулся словами, будто ему глотку разорвали, динамик под потолком противно заскрипел и затих.
И тут же погас и свет.
Глава 6
Вагон наконец дрогнул в последний раз и остановился. За стеной купе кто-то протяжно стонал, за другой — грязно ругались. Сквозь узкую щель окна пробивались редкие лучи солнца, скорее сгущая тьму внутри вагона, нежели хоть чуть-чуть разгоняя ее.
Я аккуратно по очереди напряг мышцы рук и ноги, убедился, что кости целы и конечности шевелятся. Это хорошие новости, просто отличные новости. Судя по стонами за стеной, не всем так повезло.
Богиня, что случилось?
Поезд сошел с рельс и перевернулся, судя по всему.
А почему?
Откуда же мне знать?
В каком смысле? Разве ты не богиня этого мира? Разве ты не знаешь всего, что здесь происходит?
Нет, это так не работает. Я знаю общие постулаты и тезисы существования этого мира, знаю его историю, его политический строй и прочие глобальные вещи… Но это не значит, что я ежесекундно слежу за всем, что происходит на поверхности всей планеты! Зачем мне это?!
Действительно, я бы тоже не стал. Ладно, вопрос снимается.
В руках у меня зашевелилась и тихо запищала Юля.
— Ударилась? — спросил я куда-то в темноту, надеюсь, что хотя бы в ее сторону.
— Угу. — хныкнула Юля. — Нога…
— Сейчас.
Я нащупал ногу девушки и повел ладонью вдоль нее в поисках травмы. Нашел — ступня, с которой сорвало ботинок, была сильно опухшая. Наверное, чем-то прилетело, возможно, даже до вывиха. На своих двоих она прямо сейчас идти не сможет.
— Не видно ни хрена. — вздохнул я. — Сейчас окно открою.
— Нет! — со страхом в голосе вскрикнула Юля, цепляясь за меня и не позволяя подняться. — Только не окно!
— Это еще почему? — не понял.
— В смысле «почему»?! Потому что дарги!
— Дарги? — не поверил я. — Вот прямо снаружи?
— А с чего бы еще нам сойти с рельсов?! — снова захныкала Юля. — Конечно, это дарги! Я слышала, они иногда сносят поезда с рельсов, раскачивая вагоны ударами с разных сторон!
— Нахрена?! — не унимался я.
— Чтобы сожрать всех, кто внутри, конечно!
Где-то за стеной раздался приглушенный хлопок, потом еще один, и громкие команды.
— Лежи тут. — велел я, и принялся пробираться к окну.
Вагон лежал вверх тормашками, так что все поменялось местами, и щель, которая должна была быть под потолком, теперь оказалась на уровне колен. Пробираясь на ощупь и ежесекундно натыкаясь наа разные вещи, я кое-как добрался до щели и приник к ней, пытаясь рассмотреть, что творится снаружи.
Конечно, с такого ракурса хрен чего увидишь. Перед глазами колыхалась высокая зеленая трава, растущая из жирной черной земли, и больше ничего. Я посмотрел налево, направо, но и там была одна лишь трава. Я уже собрался было бросить это бессмысленное занятие, как вдруг прямо перед смотровой щелью сверху на траву опустилась мощная лапа.
Она была будто бы свита из веревок-мышц, поверх которых накинула кожу, а потом натянули ее, как завязки в корсете дамы-пышки. Будто это даже не кожа, а натуральные фасции, только притворяющиеся мышцами! Каждый мускул, каждое мышечное волокно непривычно-коричневого цвета можно было рассмотреть во всех анатомических подробностях!
И эта лапа толщиной с мою ногу опиралась на такую же обескоженную ладонь с четырьмя пальцами, каждый из которых заканчивался когтем длиной с палец. Когти были черными, как сам антрацит, и совершенно не отражали солнце.
Лапа мелькнула перед окном в быстром шаге, и снова исчезла из вида.
Впрочем, и ладно. Пусть себе идет. Мне хватило.
— У тебя телефон далеко? — спросил я у Юли.
— Нет, рядом. — ответила она. — А что?
— Включи фонарь!
Девочка не стала задавать глупых вопросов и через секунду вспыхнул яркий луч света, разрезающий темноту купе. Отобрав у нее телефон, я принялся шариться по купе, пока не нашел то, что искал — свой пакет с вещами.
— Ты что надумал? — опасливо спросила Юля.
Я не ответил. Я был занят. В моих зубах был зажат ее телефон, направленный фонариком вниз, на руки.
А руки уже стыковали плечи лука с рукоятью. Щелк, щелк! — и они заняли свое место. Еще несколько секунд — натянуть через бедро тетиву. Крышку с тубуса со стрелами долой, а сам тубус можно повесить на ремешок для переноски за плечо. Хреновая идея таскать колчан за плечом, тем более такой убогий, но, за неимением горничной, как говорится…
— Ты что надумал? — пуще прежнего занервничала Юля. — Зачем тебе лук?!