Стрелы на ветру
Шрифт:
Старк решил надеть звездочку прямо сейчас, потому что иногда, особенно когда выдавалась такая славная погодка, Бекки с Луизой выбирались поиграть на лужайке, а Старку хотелось, чтобы они сразу же увидели звездочку. Когда он собирался в дорогу, у девочек только и разговоров было о том, что их приемный отец станет рейнджером. Конечно, аризонские рейнджеры не так знамениты, как техасские, но все равно, рейнджер есть рейнджер.
Девочкам нужны общество сверстников и школа, а в Тусконе найдется и то, и другое. Им хорошо на этом ранчо – ему, Мэри Энн и девочкам. Да чего там хорошо – замечательно! Хороший выдался год. Ну ничего. В Аризоне будет еще лучше.
Старк сам не знал, что заставило его остановиться на середине холма. Так, царапнуло что-то. Он извлек из тюка карабин и прислушался. Тишина. Ничего не слышно. Ничего! Стадо у них было маленькое, не то что потоки скота, текущие по просторам Далласа или Хьюстона. Но все равно его можно было услышать с довольно значительного расстояния – негромкое бурчание, которое издают множество животов, не обремененных мозгами. Старк знал, что эта тишина может означать лишь одно: скот угнали. А потому он не удивился, когда поднялся на гребень холма и не увидел своего стада.
Кровь отхлынула от его лица. Там не было вообще ничего, кроме пыли, кустов и качающихся под ветром деревьев. А из хижины не доносилось ни звука.
Старк пришпорил коня и галопом поскакал вниз по склону. Его переполняло пугающее ощущение пустоты. С середины склона он заметил у ограды раздувшиеся трупы двух своих псов. Стервятники их не тронули. Тому могло быть лишь одно объяснение: где-то поблизости нашлась более привлекательная добыча.
Старк соскочил с коня, перебросил карабин в левую руку, а правой извлек из кобуры револьвер. Прежде чем двинуться к дому, он долго стоял на месте и слушал, держа оружие наизготовку. Он знал: против того, с чем ему предстоит встретиться, оружие бесполезно. Но Старк просто не мог вести себя иначе.
До хижины оставалось еще с дюжину шагов, когда ветер изменился и до Старка донеслось зловоние. Сознание Старка было сейчас полностью сосредоточено на одном: держать оружие и целиться в надлежащую сторону. Он почти не заметил спазма, скрутившего внутренности, и горечи, заполнившей рот; он даже не понял, что ноги у него, начали подгибаться.
– Мэри Энн!
Старк вообразил, что тут есть кто-то еще и этот кто-то и позвал Мэри Энн, – и лишь потом узнал собственный голос.
Он подошел к двери, перешагнул через порог и сперва не осознал, что именно предстало его глазам. Они живы. Они должны быть живы, ведь они шевелятся. Точнее, шевелятся одеяла, которыми они укрыты. Должно быть, Мэри Энн купила их у торговцев-мексиканцев уже после его отъезда. Одеяла были украшены геометрическим узором – такие любят в Мексике. Но зачем в теплый весенний день столько одеял? Может, они простудились?
Даже услышав этот звук, Старк определил, что же он слышит, лишь тогда, когда едва не стало слишком поздно. Впоследствии этот звук долго мерещился ему, такой же отчетливый, как и в первый раз, и всякий раз Старк жалел о том, что не умер там, среди гремучих змей. Он никогда не видел столько змей сразу и никогда не слышал такого потрескивания – как будто мертвые гремели костями.
Змеи приползли на пир и так обожрались разложившейся плотью, что уже не сумели свиться в кольцо.
Они могли сжечь хижину. Большинство бандитов так бы и поступило. Но они ее не сожгли, и на то имелась только одна причина. Они хотели, чтобы он, Старк, это увидел. Но этого не произошло – спасибо змеям. Старку пришлось самому домыслить, что же случилось с Мэри Энн и девочками – единственными людьми, которых он любил в своей жизни.
Старк медленно попятился. Возбудившись от грохота собственных трещоток, змеи принялись атаковать друг друга. Старк запер дверь и разбил окна. Сперва он поджег крышу. Когда крыша рухнула, Старк швырнул факел в тюки сена, которые он навалил под стены. Остаток дня и всю ночь он бродил вокруг пожарища с лопатой в руках, готовый разрубить надвое любую змею, какая попадется ему на глаза. Но ни одной не удалось выбраться из огня.
К следующему утру на месте хижины осталась лишь груда камней и обуглившихся бревен.
И в этой груде ничего не двигалось.
Старк сел на коня и отправился в Эль-Пасо – за Итаном Крузом.
Эмилия видела, как Мэтью спрятал револьвер под грудой Библий. Большой – в точности как тот, который был при нем, когда Старк впервые перешагнул порог миссии Истинного слова. Судя по всему, тот же самый, хотя Старк и сказал тогда, что выбросил его в море. Однако Эмилия промолчала. Не ей судить Старка. О таких вещах должен был заботиться Цефания, но он умер. А у нее сейчас лишь одна забота: она должна остаться в Японии. Любой ценой.
– А кроме того, – сказал Мэтью, – я не знаю, чем могу помочь. Я не обладаю никакой властью.
Эмилия поняла, что придется говорить напрямик. И сказала:
– Одинокая женщина, у которой ни мужа, ни семьи, не может жить в чужой стране. Я сумею обосноваться здесь лишь в том случае, если вы станете моей семьей.
– Мне стать вашей семьей?
– Да. Моим женихом.
Эмилия думала, что ее предложение потрясет Мэтью. Что ж, если он и поразился, то никак этого не выказал.
– Сестра Эмилия, а вам не рано думать об этом?
Эмилия почувствовала, что краснеет.
– Нам нужно лишь объявить об этом. Жениться вовсе не обязательно.
Мэтью улыбнулся:
– Вы предлагаете мне солгать нашим гостеприимным хозяевам?
Эмилия вскинула голову:
– Да.
Теперь он спросит ее: «Почему?» И что она ему ответит? Правду? Что из-за своей проклятой красоты не может вернуться в родную страну? Что здесь ее считают редкостной уродиной, и потому она никогда, никогда не покинет Японию? Нет. Если сказать так, Мэтью сочтет ее самой тщеславной женщиной на свете. Или самой безумной. Вера. Надо сказать ему, что вера велит ей пойти на маленькую ложь, чтобы обрести возможность нести великую правду, правду о вечном спасении именем Христовым. Да, это богохульство – но сейчас ей все равно. Она не вернется в Америку. Ни за что. Даже если Мэтью не захочет ей помочь, она все равно что-нибудь придумает и останется здесь.
– Это покажется им странным, – сказал Мэтью. – Только что вы плакали о Цефании – и вдруг собираетесь замуж за меня. Хотя, может и сойдет. Они считают нас странными – такими же странными, как мы их. Так что они поверят любому объяснению.
Теперь уже Эмилия была потрясена:
– Так вы согласны?
– Да. – Старк извлек из-под Библий свой револьвер и посмотрел Эмилии в глаза. Она не отвела взгляда. – Но, боюсь, мне тоже недолго ходить по земле. Скоро вы действительно окажетесь совсем одна в этой чужой, опасной стране. Вы к этому готовы?