Стрелы над крепостью (с иллюстрациями)
Шрифт:
— А другая — просто копия. Копия знаменитой иконы «Спаса» двенадцатого века.
Священник взглянул на ручные часы, и ребята стали прощаться.
— Книги можно забрать? — спросил Мишка. — Я быстренько прочитаю и верну.
— Хорошо, — сказал отец Никита.
Он достал из шкафа две толстые книги и протянул их Михаилу.
— Кстати, забыл спросить, — спохватился отец Никита, — кто вас послал ко мне? Ну, адрес дал и так далее…
— Жилица наша, — ответил Мишка, — она комнату у нас снимает.
— Жилица?
— Ага! —
— К кому?! — Брови Никиты высоко поднялись, и даже рот приоткрылся.
— К священнику, — смущенно пробормотал Мишка. — Идите, говорит, к отцу Никите, он вам все объяснит, он специалист хороший…
— Так, — отец Никита нахмурился. — А как звать вашу жилицу?
— Лина! — выкрикнул Димка, скрываясь за дверью. — На раскопках работает! Она послала, вот мы и пришли.
— Постойте, — отец Никита удержал Мишку за плечо, — постойте, я с вами.
Он забежал в комнату и через минуту появился в джинсах и зеленой спортивной куртке.
— Пошли!
По улице почти бежали, едва поспевая за долговязым священником, который шагал так стремительно, что кудри развевались по ветру за его спиной.
Вот и дом Анкудиновых. Калитка была распахнута, и все трое внезапно появились во дворе.
Лина как раз грелась на солнышке, растянувшись на скамейке. Увидев отца Никиту, быстро вскочила и с хохотом и визгом умчалась в дом. Встретила она их уже одетая в какое-то короткое клетчатое платье.
Священник подчеркнуто выпрямился, наклонил голову, щелкнул каблуками:
— Честь имею представиться: поп отец Никита, специалист по древнерусскому языку, всегда готовый к услугам! — Он еще раз щелкнул каблуками.
Лина так и покатилась со смеху:
— Никитушка! Дорогой ты мой! Что же мне было делать, если ты старых друзей не признаешь! Оказывается, ты уже третий день как приехал, а никто из наших тебя еще не видал… Вчера случайно заглянула в книгу «Адреса сотрудников», и пожалуйста: Шалыгин Никита Иваныч, Красноармейская, 23. Вспомнилось, как вместе работали в Курганах, и прозвище твое — «священник» — вспомнилось, ну, вот я и…
Она снова расхохоталась.
— Все понятно, — сказал Никита. — Но за такую проделку следует наложить штраф. Итак, я требую чаю! С бубликами!
Он уселся за стол.
— Ой, бубликов нет. А с вареньем можно?
Лина засуетилась, забегала, собирая на стол. Мальчишки выкатились в кухню, там остановились, ошалело глядя друг на друга.
— Видал? — произнес наконец Мишка. — Опозорила нас! Я говорил — засмеет.
— Розыгрыш! — возмутился Димка. — Она думает про нас — ребятня, что с ними церемониться!
Из комнаты донесся взрыв смеха.
— Смеются над нами, — сказал Мишка, — а мы-то поверили: священник, священник! Вот дураки!
— Притащились… Здрасте, батюшка поп. Эх, знаешь, Мишка, что мне сейчас охота сделать? Ров бы вырыть, чтобы пять метров глубиной, да вокруг дома бы и обвести. Чтобы эта ваша Лина выскочила да… бултых! Загремела бы, так ей и надо!
— Ров — это уж слишком, — пробурчал Мишка, — при чем тут ров? Просто давай не будем больше с ней разговаривать. Никогда. Ни слова! Согласен?
— Согласен! Пускай знает — не на таких напала!
— Пусть она что хочет говорит, а мы — ни слова в ответ! Клянемся?
— Клянемся!
Обнявшись за плечи, друзья зашагали к двери. На крыльце неожиданно увидели Лену Кузнецову. Она стояла у самых перил и энергично оттирала платочком со своего рукава какое-то пятно.
— Новое платье чуть-чуть не испортила, — сердито сказала Лена. — Чего это они у вас, всегда такие ненормальные?
— Кто ненормальный?
— Соседи. Вернее, соседские жильцы. Только подхожу к вашему дому, вдруг из их калитки как вылетит дядька! Длинный такой, в беретке. Чемоданом своим едва с ног не сбил. Еле отскочить успела — второй бежит. Кричит: «Костя, Костя!» Калитку распахнул, а она — крашеная. Вот, рукав перепачкала…
— Сейчас бензину принесу, — сказал Михаил. — Любое пятно отмоет.
Михаил пошел за бензином.
— Этот второй был тоже с чемоданом? — полюбопытствовал Димка.
— Нет, у него рюкзак висел на спине. Вижу, бежит вовсю, и рюкзак на спине подпрыгивает.
— На поезд опаздывают, что ли? — задумался Димка.
Явился Мишка, принес флакон с бензином.
— Давай ототру.
— Ни в коем случае! И не прикасайся! Испортишь мое лучшее платье. Я сама.
Лена сбежала с крыльца, уселась на скамейке и занялась чисткой рукава.
— Эх, девчонки… — покачал Димка головой. — Платье для них — это всё! Подумаешь, платье. Тут мы такие дела делаем, а она — платье!
Мишка успел рассмотреть нарядное, с голубой оборкой Ленино платье и поэтому был несколько иного мнения. От этого платья и глаза казались голубее, и коса пышнее, и лицо выглядело загорелым, цвета топленого молока. «И где это Ленка успела так загореть? — подумал он. — И ноги, и руки загорелые». Для сравнения он вытянул свои руки, оглядел их, и собственные руки показались ему некрасивыми и тощими. «Ничего, боксом займусь, наращу мускулы. Не хуже, чем у Олега, будут».
— Слыхал, Миш? — Димка кивнул в сторону изгороди. — Уехали эти-то. На станцию побежали. Вот Кузнецова видела.
— Странно, — сказал Мишка. — Раскопки в разгаре, а они уехали. Может, не насовсем?
— Бежали как на пожар! — возмущалась Лена. — Едва не сбили с ног… Она еще раз оглядела свой рукав. — А что за дела вы делаете? Мне, конечно, ни слова? Как не стыдно!
— Да мы только что пришли! — сообщил Димка. — Мы у попа… Мы нашли человека, который уйму всего порассказал о Городце. Специалист!