Стрелы над крепостью (с иллюстрациями)
Шрифт:
— Нет, обещал, должен выполнить! — попрощался с Никитой и, пригнувшись, шагнул в низкую дверь.
Мишка поглядел ему вслед, вспомнил, что Олег собирался этим летом все двери в доме прорубить повыше, а то нагибаться приходится. Уж сколько раз брат, торопясь на работу, стукался лбом. Надо поскорее прорубить, Мишкин лоб ведь, того и гляди, тоже до косяка дотянется.
Скоро Лина вышла из своей комнаты нарядная, и они с Никитой ушли.
A тут и Димка прибежал.
В шесть ноль-ноль оба друга стояли в трусах и в майках.
Оба
Олег долго отрабатывал с ними боксерскую стойку, показал даже свой знаменитый удар — крюк левой в челюсть. Ребятам очень хотелось подраться, но теперь оба хорошо понимали: без разрешения нельзя. Табу…
После передышки Олег стал вызывать их по одному, с каждым боксовал понемногу, учил увертываться от ударов. Когда настала очередь Мишки, тот взглянул на брата, такого мрачного, с хмурыми глазами исподлобья, с черными кольцами волос на лбу, и ему почему-то опять подумалось, что вот Олег снова прошляпил. Настя на него разозлилась, а Лине — той только бы хохотать. Наверняка без невесты останется Олег… Мишке стало даже как-то неловко, обидно за брата, и он отвел в сторону глаза. Так и боксовал, глядя в сторону. Олег неожиданно остановился.
— Смотреть в глаза! — вдруг рявкнул он. — Помни, что противнику надо в глаза смотреть. И вообще мужчины должны смотреть прямо в глаза друг другу. Хитрить нечего!
Олег оглядел обоих, глубоко вздохнул, отчего мощные бугры плеч слегка опали, выступили ключицы.
— Помните оба, — уже спокойно продолжал он, — боксер всегда смотрит в глаза противнику. Ты вот, Вадим, все время на бок мой косишься, выжидаешь для удара момент. Неправильно. Гляди в глаза! По глазам ты можешь мою атаку предугадать. Внимание твое занято моим боком, и поэтому весь ты в моих руках. А ты, Михаил, сегодня вообще витаешь… А ну собраться! Приготовились: бокс!
И Мишкины кулаки по этой команде сами собой вздернулись, приняли боевое положение…
После занятий очень хотелось искупаться, да Олег не разрешил: вода еще холодна. Пришлось ограничиться душем, который устроил Олег за перегородкой в дальнем конце двора.
Весь остальной вечер Мишка трудился над рефератом; после спортивных занятий работалось хорошо. Никита и Лина пришли из кино. Никита присел рядом, посоветовал, как лучше построить рассказ…
Утром снова занимались боксом. Олег назначил занятия в семь тридцать.
А после завтрака Мишка снова засел за реферат и трудился до самого вечера. Заходила Лена, два раза забегал Димка. Лена даже обиделась: принесла веревку длинную, фонарь-«молнию», большую флягу для воды, а Мишка и внимания не обратил: потом, говорит. Димка, тот посидел, посмотрел, как в поте лица трудится друг, подождал немного и смылся.
Через два дня реферат был закончен. Осталось только переписать набело.
— Ну, дело сделано, — облегченно вздыхал Мишка, когда они с товарищем поздно вечером прогуливались у реки. — Реферат я сочинил. Осталось только найти подземный ход — и дело в шляпе. Я ведь все там описал: и осаду, и бой, и песню ту бабкину вставил. Все, как надо!
— Во! Описал, а подземного хода, может, и не существует.
— Как не существует! Отыщем! Должен существовать!
Солнце уже село, от нагретой за день травы исходили пряные запахи, с того берега потянуло вдруг сосновым лесом. Смеркалось.
Широкая розовая полоса у горизонта все бледнела; сначала стала желтой, превратилась в серебристо-серую, а потом и вовсе погасла.
Ребята сидели у самой воды.
— Скоро светляки появятся, — мечтал Димка, — купаться целыми днями будем… Здорово! Слушай, Миш, а что, если нам сейчас искупаться? Вода-то теплая, Олег зря говорит… Давай, а?
— Простудимся — с занятий снимет, — хмуро отвечал Мишка, — и всё наше дело полетит к черту. Подземный ход отыщет кто-нибудь другой, пока мы с градусниками валяемся.
— У меня от этого бокса и спина и руки болят. Утром думал — не встану.
— А у меня не болят? Бокс — дело трудное. Терпеть надо.
— Ничего, стерпим… Ну, пошли, что ли? Стемнело совсем.
Оба поднялись. Вдруг Димка схватил друга за локоть.
— Стой! — шепнул он. — Кто это?
Оба присели, стало слышно, как шелестит кустарник. Кто-то спускался сверху к реке.
— Не по тропе идут, а напрямик ломятся, — прошептал Мишка. — Может, зверь?
— Нет, вроде разговаривали…
Кусты зашумели совсем близко, и ребята услышали, как кто-то негромко выругался.
— Дьявол бы побрал эти канавы! Так и лазай вверх-вниз! Вот жизнь собачья! Тут черт ногу сломит!..
Димка шепнул:
— Костя… Это Костя!
Друзья затаили дыхание.
— Не кричи. Я говорю, слышал голоса, — предостерег второй. — Тут кто-то есть.
— А мне наплевать!.. Ух ты, ногу чуть не сломал… Попадись мне сейчас какая сволочь, посмотрю я на нее! Мне терять нечего.
Они прошли совсем близко, кустарник закачался, ребят обдало целым дождем росы.
— Может, ты перепутал, и пещера где-то в другом месте?
— Здесь пещера! Лишь бы до обрыва добраться. Говорю, мальчишкой лазил туда! — прохрипел Костя.
— Ты уверен, что место надежное?
— Кроме меня, ни один черт не сыщет…
Они удалились, голоса затихли.
— Второй, конечно, Рачковский, — прошептал Мишка. — Пещеру какую-то ищут… Давай посмотрим, чего это они…
— Пошли! — скомандовал Димка.
Оба пригнулись, старались, переступать бесшумно. Где-то совсем близко вспыхнул фонарик. Мальчишки замерли. Луч света обшарил кусты и потух.