Стреляй первым
Шрифт:
— С чего это?
— Он мне понравился в той передаче, и я решил наконец поменять свою сексуальную ориентацию, — притворно вздохнул Дмитрий. — И заново начать половую жизнь. С твоим мужем.
— Идиот, — спокойно отозвалась Лина.
— Я просто надеялся, что папа где-нибудь через подслушивающее устройство наслаждается моей речью. И жалеет, что я не умер маленьким.
— Все равно идиот.
— Зато я честен! И не прячу свой идиотизм под маской грандиозного интеллекта, как вы!
— Хватит придуриваться, — нарушил его выступление Владимир. Но Дмитрий не желал
— А куда ты, кстати, дела нашего папочку?!
— Я же тебе говорил, — снова вмешался Владимир. — Вон там на столе лежит записка. И вообще, заканчивай свое представление из жизни шизофреников. Сейчас придет Алис-ка и будет думать, что двоюродный дядя у нее — придурок.
— Чем раньше она узнает горькую правду, тем лучше, — Дмитрий зацепил двумя пальцами листок бумаги и поднес к глазам. — Итак, что же пишет наш любимый папа своим возлюбленным детям? — риторически вопросил Дмитрий. — О, да он ничего им не пишет! Это не его почерк! Это почерк любимого денщика любимого папы. И о чем он нас уведомляет?
Василий Иванович сообщал следующее:
«Уважаемые Владимир Леонидович, Дмитрий Леонидович, Ангелина Леонидовна, Светлана Ивановна, Аркадий Витальевич и Сергей Михайлович!
От имени Леонида Владимировича и от своего собственного извиняюсь, что заставили вас ждать. Нам пришлось срочно выехать по делу в Звенигород, но к семи вечера мы обязательно вернемся. Располагайтесь, чувствуйте себя как дома. Ждите нашего возвращения.
По поручению Л. В. Чернова — В. И. Конюшенко».
— Ну Вася тут намудрил, — Дмитрий отбросил листок в сторону. — Наприглашал всяких разных… Аркадий Витальевич, пидер крашеный, не явился. А кто такой Сергей Михайлович?
— Понятия не имею, — развел руками Владимир, садясь в кресло. — Кто-то из сослуживцев, наверное.
— Вряд ли, — не согласился Дмитрий. — Следуя принципу, по которому приглашались все остальные, этот несчастный Сергей Михайлович тоже нахлебался немало дерьма от нашего папаши.
— Дождешься его и спросишь сам, — ответил Владимир.
— Минутку, — оживился Дмитрий, — там ведь было сказано: чувствуйте себя как дома.
— Допустим, — непонимающе посмотрел на брата Владимир. — Ты это к чему?
— Мы что, будем просто сидеть и ждать? У себя дома я никогда не сижу сложа руки! — Дмитрий вскочил и ринулся вглубь по коридору.
— Куда это ты? — забеспокоился Владимир, но его младший брат уже скрылся из виду.
— Пошел искать развлечений, — пояснила Лина. — Он же без этого не может. Теперь будет развлекаться сам и развлекать нас.
— Вы уже за столом? — спросила появившаяся в дверях Светлана.
— Ждем-с, — Владимир сделал жест рукой, приглашая ее присоединиться.
Светлана заняла свое место за столом, а рядом с ней уселась Алиса, увлеченно нажимая на кнопки «Геймбоя» и не обращая внимания на взрослых.
Минут через пять с шумом и грохотом появился Дмитрий, таща два набитых доверху полиэтиленовых пакета.
— Василий Иванович — очень умный мужик, — заявил
Дмитрий. — Он так спрятал холодильник с продуктами, что даже я его не сразу отыскал, но все-таки нашел!
Он принялся выгружать на стол свою добычу: две бутылки водки, бутылку шампанского, литровую бутыль спирта «рояль», палку сервелата, рыбный рулет, крабовые палочки и упаковку йогурта.
— Хлеба в этом доме не держат, — пояснил он. — Я подумал: раз уж нас не встретили празднично накрытым столом, как положено, так придется сделать его самим. Ну что, будем дожидаться хозяев или приступим сразу сейчас?
— А во сколько они обещали вернуться? — спросила Светлана, изучая «волшебный портрет» Распутина на бутылке водки.
— В семь. Через десять минут.
— Странно все это, — медленно произнесла Светлана.
— Что именно? — Дмитрий, не дожидаясь общественного одобрения, уже приступил к откупориванию шампанского.
— Странно то, что он нас всех сюда пригласил. Странно, что его сейчас здесь нет. Насколько я помню, точность входила в число его привычек. Как ты думаешь, Дима, зачем он нас сюда пригласил? Зачем он позвал тебя, с которым разругался насмерть, меня, которую обозвал последними словами и выгнал из семьи. Лину с мужем, хотя именно ее мужа он терпеть не может…
— Как и я, кстати, — встрял Дмитрий. — И не забудь еще некоего Сергея Михайловича.
— Это еще кто такой?
— Не знаю. Но он значится в списке приглашенных.
— И Димка на этом основании считает, что он тоже пострадал от папы, — уточнила Лина.
— Так вот, — продолжила Светлана. — Он так долго без всех нас прекрасно обходился… Что случилось? С чего вдруг такая отеческая любовь?
— Ну я же тебе говорил, — посмотрел на нее как на непонятливого ребенка Владимир.
— Повтори, я не слышала, — подала голос Лина.
— Вероятно, отец себя плохо чувствует, он знает, что ему недолго осталось. Вот и решил со всеми попрощаться, помириться. Уйти спокойно, с чистой совестью.
— Можно начинать смеяться? — скорчил клоунскую физиономию Дмитрий.
— А что тут смешного? — возразил Владимир. — Вы из отца делаете прямо какое-то чудовище, честное слово…
— Конечно, конечно, — закивал Дмитрий. — Ты же был его любимчиком, с тобой он мог и не показывать зубки. Когда я был маленьким, я тоже думал, что папа — самый умный и самый добрый. А когда вырос, то понял, каким дураком был раньше. Потому что за каждый свой самостоятельный шаг получал от папы по башке. А она у меня — единственная. Так что, Вова, папа у нас умный, тут я не спорю. Но не добрый. И вряд ли он будет перед нами извиняться.
— Так зачем же, по-твоему, он нас позвал?
— А затем, чтобы еще раз всех нас облить дерьмом с ног до головы. А потом с чистой совестью, тут ты правильно сказал, помереть. Вот это было бы в его стиле.
— Ах ты скотина, — сказал Владимир, но особенного возмущения в его голосе не было.
— Да, это — я, — подтвердил Дмитрий, и пробка с громким хлопком вылетела из бутылки с шампанским. — Но хватит о грустном!
— Ас чего веселиться? — Светлана чуть прищурилась, глядя на двоюродного брата, и от этого морщины на ее лице стали заметнее.