Стригольники. Русские гуманисты XIV столетия

Рыбаков Борис Александрович

Далее в этом бесстыдном перечне идут вопросы о лесбианстве, о взаимном онанизме и о таких технических деталях, которые здесь немыслимо даже называть (с. 179).

Перечень мужских прегрешений еще шире. Что касается объектов блуда, то в их число кроме пассивных педерастов входят и родная дочь, и сестра, и невестка, и падчерица с мачехой, и даже сноха с тещей (с. 147, 150).

Исповедающийся должен отвечать и на такие вопросы, как: не занимался ли он онанизмом в церкви во время «божественного пения»? (стр. 214), не держал ли публичный дом с проститутками («…ции корчму и блудныя жены держал на блужение приходящим?» с. 178) [158] .

158

Католический запад знал подобные «покаянные книги» («libri poenitentia») с VI–VII вв. Церковные соборы первоначально были

против таких пенитенциалий, так как люди впадали в грех, узнавая многообразие грехов. В этих «покаянных книгах» тоже много эротики и прямой порнографии. «Эротический лексикон Бурхарда Вормсского, — пишет исследователь, — было бы неудобно приводить даже по-латыни». См.: Гуревич. А.Я. Проблемы средневековой народной культуры. М., 1981, с. 159. См. также с. 55. В Новгороде и Пскове существовали «латинские» церкви (см. «Вопрошание Кириково»), и практика католических пресвитеров могла быть заимствована русским духовенством еще в XII в.

Приведенных примеров более чем достаточно для того, чтобы ощутить всю омерзительность подобных собеседований духовного отца с прихожанами. Это была откровенная месть «лихих пастухов» своему духовному стаду, возмутившемуся против права духовенства прощать и наказывать своих духовных дочерей и сынов, братьев и сестер.

Составители скабрезных вопросников оказывали весьма сомнительную услугу своей церкви, т. к., во-первых, они подтверждали, что даже в монастыре все, кроме игумена, могли вступать в связь с женщинами (см. последний пример), что священники могли сами заниматься разными видами разврата, что за таинство причащения исповедник получал «дарок», «мзду», что принимающий исповедь духовный отец мог плясать с той женщиной, которая искала у него отпущения грехов… Во-вторых, недостаточно книжные исповедники не знали того, что православная церковь была против такого копания в половой сфере жизни своих прихожан и прихожанок:

Исповедуясь Богу, должен ли я вспоминать и счислять все грехи, которые я сделал? Никоим образом! И особенно если согрешил телом и блудом, ибо когда хочешь ты припомнить такой-то и такой-то грех, то оскверняется твоя душа…

(Петр, Хартофилакс цареградского партиарха. XI в.) [159]

В-третьих, беззастенчивый интерес к технике супружеских отношений и различных половых извращений неизбежно вел к оскорблению и возмущению не только юных девушек («… аще девство цело есть…»), но и всех поколений прихожан, находившихся в церковной зависимости от таких любознательных посредников между людьми и Богом.

159

Голубинский Е.Е. История русской церкви. М., 1901, т. I, ч. 2, с. 446.

Поэтому посадские люди с интересом слушали рассказы калик-паломников о покаянии в святой земле ветхозаветным и евангельским святыням без посредников или прислушивались к словам проникшего в храм «многоречивого» стригольника, смущающего богомольцев своими вольными речами об исправлении книг. Поэтому вчитывались в псалтирь и другие книги, где говорилось о непосредственном общении с богом, и поэтому постоянно подчеркивали недостойное поведение самих неизбежных посредников, отвечая на их укоры в греховности по бытовавшему тогда принципу: «Сам еси таков!» Стригольники выходили на бой с открытым забралом, т. к. даже по словам их оппонентов они были людьми чистого жития, людьми книжными, постниками и молебниками, стремившимися заменить или потеснить лживых учителей если не в праве приема исповеди, то по крайней мере, в произнесении общей вступительной речи — «предисловия честного покаяния».

Стригольнические покаянные кресты

Проблема причастия и индивидуальной тайной исповеди была краеугольным камнем в спорах церковных полемистов со стригольнической оппозицией.

Второй предмет спора — поставление священников «на мзде», т. е. оплата кандидатом посвящения в сан и предоставления ему доходного места (прихода) — был и по существу второстепенным: стригольникам нужно было тем или иным способом уязвить духовенство и показать, что каждый член духовного сословия изначально греховен.

Третья тема — неудовлетворительный нравственный уровень и низкая образованность духовенства — постоянно присутствовала в полемике, но не была спорной, так как сами церковные власти и соборы, в равной мере с оппозиционным городским посадом, осуждали эти недостатки приходского духовенства.

Нас должен заинтересовать следующий вопрос: так ли обязательна была начитанность священника

для выслушивания прегрешений его прихожанина? Почему так строго судили люди недостаточно книжного иерея: ведь в процессе принятия индивидуальной исповеди роль священника была в значительной мере пассивной: выслушать, назначить епитимью и отпустить именем бога грехи. Ответ содержится в неоднократно упомянутом выше «Предъсловии честного покаяния», которое являлось общественной проповедью, предшествовавшей самому таинству покаяния и причастия, настраивавшей всех прихожан на полную откровенность при исповеди каждого из них. Такое общеприходское торжественное мероприятие могло производиться в тот главный, обязательный для раскаяния день, каким являлся Великий Четверг на страстной неделе, день тайной вечери Иисуса с апостолами. Страстная неделя по особому пасхальному календарю всегда приходится на весеннее время (главным образом на апрель), и предисповедная проповедь могла проводиться под открытым небом на земле, покрытой свежей зеленью. В диапазоне пасхального праздничного цикла на Руси происходила и встреча весны, и пахота, и сев яровых, и первый выгон скота в Юрьев день (23 апреля). Все это было прямо связано с землей, со сроками древних аграрно-магических обрядов, к которым были приурочены новые православные праздники.

Один из лучших церковных ораторов — Кирилл, епископ Туровский, так воспел послепасхальные дни (начинающиеся через 10 суток после покаянного Великого Четверга):

Днесь ветхаа конець прияша и се быша вся нова… Днесь весна красуеться, оживляющи земное естьство И бурнии ветри, тихо повевающе, плоды гобьзують И земля, семяна питающи, зеленую траву ражаеть… [160]

160

Красноречие Древней Руси. М., 1987, с. 71–72.

Стригольников упрекали в том, что они исповедаются земле:

Еще же и сию ересь прилагаете, стригольницы, — велите земли каятися человеку…

А кто исповедается земли — то исповедание не исповедание есть: земля бо бездушна тварь есть — не слышит и не умеет отвечати и не въспретит сьгрешающему

(Стефан Пермский) [161]

Средневековые люди католического Запада, по словам того «философа», который разъяснял Владимиру I сущность христианства, сохранили древнее почтительное отношение к земле и небу: они «землю глаголють материю. Да аще им есть земля мати, то отьць им есть небо» [162] .

161

Источники, с. 241.

162

Шахматов А.А. Повесть временных лет. Пг., 1916, с. 145.

В произведениях русского фольклора земля устойчиво называлась «Мать-Сыра-Земля», т. е. земля, напоенная небесной влагой.

Возможно, что весенняя предпокаянная проповедь стригольников была одной из форм оттеснения языческих обрядов и замены их публичной проповедью красноречивого «молебника и книжника». Воспитанное тысячелетиями миропонимание земледельцев заключало в себе уважительное отношение и к рождающей хлеба земле, и к орошающему и согревающему эту землю небу. Эти два важнейших элемента природы и были в центре внимания стригольников. Митрополит Фотий упрекал стригольников в том, что

… стриголници, отпадающей от бога и на небо взирающе беху, тамо отца собе наричают, а понеже бо самых того истинных еуаггельскых благовестей и преданий апостольскых и отеческых не верующе, но како смеют, от земли к въздуху зряще, бога отца собе нарицающе?..

«… И котории тие стриголници от своего заблужениа не имут чисто веровати православия истинаго, ни к божьим церквам — к небу земному — не имуть быти прибегающе и на покаяние к своим отцем духовным не имуть приходити…» [от тех следует удаляться и их наказывать] [163] .

163

Источники, с. 254.