Стрингер. Летописец отчуждения

– Скажи мне твое самое сокровенное желание, - молвил Джинн.

– А как же три?

– Три? Не жирно? Три - это только по дисконту. Хоть бы лампу протер. Одно говори.

– Хочу…

– Ты не торопись… Подумай, поразмышляй…

– Хочу… чтобы… все жили вечно.

– Уверен?

– Нет, стой! Это же мое желание, правда?

– Правда, правда, - зевнул Джинн.

– Хочу… сам жить вечно!

– Какие вы люди нудные. Даже когда солнце погаснет, и земля превратиться в мечущийся по космосу

– Но…

– Ты же говорил про «вечно».

– Хорошо. Тогда хочу жить долго.

– По сравнению? Не надо на меня так смотреть. Я еще, между прочим, не исполнил желание. Ты определись. Дольше, чем собака, или червяк, или орел какой-никакой завалящий. Цифру скажи.

– Прекрати издеваться! Ты же раб… триста… нет… пятьсот… нет две тысячи… стой, стой, стой…

– Ну, стою. Все? Больше желаний нет? Еще про золото забыл.

– Не надо меня злить. Я могу пожелать, чтобы ты умер.

– Брось, - улыбнулся Джинн, - Ты никогда не загубишь на такую ерунду свой единственный в жизни шанс.

– Полковник, право, я вас не понимаю.

– А что тут непонятного?…И вообще, попрошу вас называть меня по имени отчеству. На брудершафт не пили…

– Извините… Я думал, что мы прекрасно договоримся, Евгений Петрович. Ведь мы же адекватные люди…

– Прискорбно. Вы пришли в чужой монастырь со своим уставом. Нет, хуже. Вы пришли со своими правилами и предрассудками в другой мир.

– Неужели здесь в ходу иная валюта?

– Не ерничайте. Вам не идет. Вы же тоже бывший военный… Здесь не мы решаем. И я вам могу с уверенностью сказать, что решение уже принято. Лучше выметайтесь, и будем считать, что я вас не видел.

– Зря вы так. Даже контингент с нами, и они готовы выступить плечом к плечу с вашими людьми. Насколько я понимаю, до сегодняшнего дня подобное было немыслимым.

– Ничего вы не понимаете. И даже не осознаете, что только что своими словами подписали себе приговор. Нет, не от моих рук, не переживайте… Я вас уверяю, что до того момента, как солнце сядет за горизонт, вы в этом убедитесь. Желаю удачи, и не забудьте прикрыть за собой дверь…

String (англ.) - строчка.

В западном медиа-сообществе стрингерами называли внештатных корреспондентов, получающих гонорары только за количество строк. Чуть позже этим термином стали обозначать всех журналистов, работающих в чрезвычайных ситуациях и подвергающих свою жизнь опасности.

Стрингер - человек, который за тысячу баксов в месяц,

таскает на плече двести тысяч.

Стрингерская шутка

– 16.04 по Москве, 11 августа 2031 года. В ходе мощного выброса так называемая зона отчуждения вокруг бывшей Чернобыльской АЭС расширилась еще на пять километров. За три дня коалиционеры успели укрепиться на линии Приборск - Горностайполь - Страхолесье. Как отметил командующий коалиционными силами генерал Билл Форестер, более предпосылок к расширению территории, называемой местными жителями просто Зона, нет. Между тем Верховная Рада Украины полностью отказалась брать на себя ответственность за действия коалиционеров. Единогласным числом голосов этот небольшой участок суши был выведен из состава Украины. Киевские политологи сходятся на мысли о негласном давлении России на принятие столь важного решения украинскими парламентариями. Надо сказать, что Россия пока не высказала никаких претензий на территорию, названную «нейтральной». Украинские войска по-прежнему контролируют свою часть барьера. Укрепительные сооружения также возводятся на противоположном берегу реки Тетерев. «Голубые каски» совместно с украинскими и российскими войсками эвакуируют население. На западе стоят немецкие и польские части, на севере - белорусские. По особой просьбе президента Белоруссии, северную границу укрепили американские и российские специализированные мото-пехотные бригады «Чернобыль» и «Шторм». Специально для Глобал Ньюс. Дин Фрост. Нейтральная территория.

Алексей закончил начитку и выключил камеру. На кухне как раз заверещал чайник. Старый и порядком подкопченный. Вообще все, что его окружало последние две недели, было старое и порядком подкопченное. И эти желтые подранные обои, и вечно сырые облупленные трубы в нужнике, и пыльные окна. Все. Он так не привык. Уж лучше либо цивилизация, либо экстрим. Цивилизация на грани экстрима давила на нервы, постоянно вгоняя в депрессию и состояние безысходности.

Айрат, местный пьянчуга, орал там что-то на улице, когда Алексей ходил в киоск. Вы, орет, все передохните от этой Зоны, детев своих не спасете. Все они у вас уродами будут, пожрет она вас с косточками, даже места мокрого не останется. А потом еще по-хохловски лопотал. Толком и не разобрать. Вроде имя казахское, а сам вылитый украинец. Увязался следом, думал приезжий ему проставится. Ага, сейчас… До самой двери ковылял.

Алексей щелкнул единственной целой ручкой конфорки и взял со стола мобильный.

– Дин? Хай, Дин. Ноу. Дин, ай донт спик инглисш. Ю ремембер? Онли джерман о раша. Спик раша!
– проорал вышедший из себя Алексей.

«Урод».

– Короче… Ты меня понимаешь?…

Его понимали. Это он знал точно. Английский придурок Дин прекрасно лопотал по-русски, но поиздеваться и построить из себя целку любил неимоверно.

– … Дин, заткнись, иначе останешься без темы. Да плевать, устал я уже с тобой. Давай не будем ругаться, а?… Ничего за эти три часа с тобой не случилось… Ты хоть раз пробовал пробиться к Форестеру за комментариями? Ну, вот и не выпендривайся… Что такое «выпендриваться»? Да иди ты!… Я и так говорю медленно. Я очень медленно говорю, Дин. Минут через двадцать я тебе залью сюжет. Там все окей… По-русски говори, бля! Съемки нормальные, весь периметр на пузе испахал. Зачитаешь, и можешь закидывать в эфир… Я его даже собрал. Стэндапа нет, уж извини. Себя обозначь в конце… Да я прекрасно понимаю, что тебя здесь нет… Да насрать на руководство. Что такое «насрать» тебе не надо объяснять?… Устал я, Дин, а впереди работы прорва. Извини… Просто не свети меня и все тут, а то мой заказчик обидится. Типа я на его бабки для вас сюжеты собираю. Все, Дин, лови. Давай… Да еще… Мне деньги нужны, Дин. Лучше завтра. Сразу за все три сюжета… На кредитку… Пока.

«Козел»

Ну вот, и разобрался, наконец, с халявкой. Самое противное в «левых» заказах было то, что редакции драли три шкуры за качество. Холеные новостники легко могли даже из конфетки сделать говно. Приходилось учитывать за них каждую мелочь. Качество - это имидж. Смертин относился к своему имиджу ревностно.

Алексей немного успокоился, поколдовал у ноутбука и налил себе чай.

Две недели в этом свинарнике и по нулям. Информации не прибавилось ни на грош. Ни оборудования, ни карт, и что самое важное - проводника. Он не раз пытался пробиться в полулегальный бар, в котором по слухам собирались местные сорви-головы. Можно было даже не пытаться. В этом забытом селе все морды были знакомые. Кроме его. Военные, конечно, тоже аккредитации не дали. В Зону нет аккредитации.

И теперь он тупо ждал звонка киевского коллеги. Тот обещал все устроить.

«Ну да, вот прямо из Киева все и устроит», - в очередной раз подумал Алексей, разжевывая конфету.

Телефон разродился «Облаками» Дельфина. Он любил эту старую песню. Очень приятная. Расслабляет, распыляет сознание, заставляет задуматься. Только из динамиков «трубы» звучит ущербно. Лучше послушать в оригинале.

На экране высветилась бородатая рожа со здоровенной родинкой на щеке и подпись под ней - «Вася 2 - Москва».