Стриптиз — не повод для знакомства
Шрифт:
Наташа порадовала не только прабабушку, но и бабушек. Дочь с интересом слушала про религию и чуть ли не каждый день играла в Ноев ковчег. Правда мы не сообщали мамам, что, когда звери спасаются, Наташа со всей своей итальянской экспрессией разбрасывает оставшихся динозавров и единорогов с криками «Вы мертвы!».
Наверно, увидев это, кто-то пришел бы в ужас. Но после того, как Миша сообщил Наташе, что единорогов не существует, мы ее очень долго успокаивали. И не справлялись, пока не пришел Рома и, положив любимого единорога в детские ладошки, спросил:
— А Лапочка существует?
Наташа
— Да.
— Так помоги ему освоиться в этом мире, он же совсем один и в него никто не верит. А когда ты плачешь — ему тоже грустно.
Затем Наташа постоянно тыкала единорогом в Мишкин нос, доказывая, что тот существует. После чего брат ее познакомил с динозаврами. В какой-то момент единороги были признаны таким же вымершим видом, как динозавры. Влезать в диалог детей мы перестали, потому что, если честно, в динозаврах понимали примерно так же, как в единорогах. В последних даже больше — у нас вся квартира однажды превратилась в обиталище единорогов, потому что фраза папы «он же совсем один» оказалась щелчком к действию для Наташи.
Рома ушел, чтобы две наши самые яркие итальянки смогли поговорить. То, что они друг друга уже увидели, я поняла по довольному визгу и восторженным крикам, раздавшимся на весь дом. Многоквартирный.
Наверно, именно из-за постоянного шума я не сдержала данное себе слово полностью провести первые три года, погрузившись в общение с малышкой. И как только Наташе исполнилось одиннадцать месяцев — вышла на полставки. Морг. Тишина. Никто от тебя не убегает в попытках убиться о ближайшую тумбочку. Работа казалась раем. К счастью, за дочкой всегда было кому присмотреть. У Ромы свободный график и много незанятого времени, да и других желающих посидеть с малышкой — не счесть. Полагаю, следующий декрет у меня пройдет так же. Наконец-то я перестала винить себя, что так много работала после рождения Мишки. Потому что, оказывается, для меня это единственный способ быть не просто хорошей матерью, а счастливой матерью.
На мой телефон позвонили с поздравлениями Солнцеяновы. После смерти бабы Фаи они купили домик где-то на Урале и постоянно в одноклассниках выставляли фотографии, наполненные дикой природой и горящими любовью глазами. И насколько я успела их узнать, постоянно с ними видясь при жизни Фаины, — они действительно любили и были счастливы. По-моему, даже больше любых здоровых людей. Они полноценно проживали свою жизнь, наслаждаясь каждым мгновением. И думаю, немало в этом оказалось примера бабы Фаи. Она не должна была прожить и года, а прожила шесть лет. И никого из врачей это не удивило, так как все успели познакомиться с ее бойким и жизнелюбивым характером. А также доктора были в курсе, что все дополнительное лечение мы втайне оплачивали.
Первым в кадре появился Сашка и поздравил меня с рождением дочки. Сообщил, что по номеру телефона перевел деньги и чтобы мы потратили на «бабину любимку».
«Любимка» — так называла Наташу баба Фая. Именно бабуля чаще всего просила дать ей понянчить Наташу. Иногда даже начинало казаться, что баба Фая ко мне переехала так же незаметно и гармонично, как это произошло с Ромой. А мы и не были против.
Потому что настоящая любовь не врывается, не уничтожает все вокруг, не лишает воли, не сжигает, не затмевает собой солнце… Она однажды просто оказывается рядом с тобой в самый необходимый тебе момент. И остается там, тихая, незаметная, помогая, поддерживая и терпеливо ожидая, когда ее увидят. Не разрушает, а созидает. Не убивает, а наполняет жизнью. Не лишает воли, а дарит силы. Не заглушает страстью, а ласкает нежностью. Не решает все за тебя, а подсказывает. Не порабощает, а дарит свободу. По крайней мере, моя любовь именно такая.
У супруги Солнцеянова Саши, которая сейчас появилась в кадре, наверно, другая. Потому что однажды она ответила на мой невысказанный вопрос так:
«Саша бы мне не позвонил, если бы не случившееся. Я его очень обидела. Бог нас снова свел болезнью. И ею же напоминает, как ценен каждый миг вместе».
И столько было в этих словах: море конфликтов, пролитых слез, сломанных надежд и страсть, наделившая ВИЧ… Наверно, я бы так не смогла. Перенести все это, простить и постараться прожить счастливо каждый миг.
Как только я завершила разговор с Солнцеяновыми, раздался звонок от Бьянки. Ага, значит, моя мама успела пожаловаться. Конечно, иногда это восстановившееся трио наших мам: Бьянка + Агата + Елена давало жару всем. Но мы радовались, потому как что-то изменилось. И пусть они все могут перемыть косточки моей профессии, но у Агаты пропал негатив к медицине, у Бьянки ремиссия и постоянная поддержка на процедурах, а моя мама перестала возмущенно отзываться о Роме, потому что для одной подруги он сын, а для другой — племянник.
Не все, конечно, радужно. Так как объединение таких женщин не может пройти без последствий… для нас. Но мы устроили свое трио: я, Рома и его сестра. Последняя, кстати, стала Наташе крестной, а я — крестной ее ребенка. Верить в высшие силы я не начала, но мне понравился сам процесс и оправдание для наших мам, почему мы так защищаем идеи воспитания друг у друга. А еще после крещения наши бабули стали спокойнее, что ли. Видимо, верят, что Бог убережет их внуков от последствий воспитания такими родителями.
Второй раз крестной я стала для Катиного сына. Здорового и веселого паренька. А еще, когда у них в гостях, я с их семьей всегда присоединяюсь к молитве благодарности за столом. Мне понравилось: вдохновляет, заряжает энергией и раскрывает хорошее вокруг. Даже подумываю предложить такую традицию своей семье. Тем более меня немного напугали слова Кати, что в первый раз они постеснялись показать, что верующие. Мол, Катя своих предупредила, что я атеистка и у меня сложности с религией.
У меня сложности не с религией, а с мамой.
Хотя уже не такие уж и тяжелые. Трио наших мам противостояли не только мы, но и команда бабы Фаи. И пусть самой бабули уже нет, но есть ее подруги по больнице Лидия и Мария (около года не знала ее имя, так как стеснялась спросить и показать, что не знаю) и присоединившаяся к ним вторая Лидия — любительница чая (мама Дмитрия). Болтушка Лидия, мечтавшая о стардоме, чтобы найти подружек, легко влилась в коллектив Фая + Мария + тезка. Они все вместе собирались и продолжают собираться даже после смерти Фаины, чтобы поиграть в карты, обсудить сорта чая и нефритовый жезл лорда Монтгомери.