Стриптиз
Шрифт:
Было видно, что Лайл обдумывает мое предложение. Он протер стойку тряпкой, давно потерявшей свою белизну, нахмурил брови, затем посмотрел на меня.
— Ладно, — сказал он, будто прощая меня. — Когда скажешь.
— А если сегодня после работы? Ты сам закрываешь бар?
Лайл посмотрел в дальний конец стойки на своего помощника.
— Нет, Хард закроет сегодня. Он остался мне должен с прошлой недели.
— Отлично, — отозвалась я, — пойдем куда-нибудь перекусим. — Я заметила, что Лайл немного расслабился и даже слегка улыбнулся. — Подходи ко мне на стоянку, когда закончишь, у меня есть для
«Что ж, мечты ничего не стоят, — решила я, — пусть себе помечтают». Ну, слава Богу, хоть с Лайлом разобралась.
Я кое-как отработала до конца, потому что в своей лучшей форме я была, когда выступала для Нейлора. Остальные номера я исполняла совершенно машинально, ожидая, когда закончится вечер. Чаевые были, как всегда, отличные, но я знала, что способна на гораздо большее. В этот вечер мои мысли были не здесь.
Когда я вышла на стоянку и направилась к машине, у меня почти не оставалось сил. Я села в машину, откинула голову на подголовник, включила магнитофон и стала слушать Брюса Спрингстина, заряжаясь его энергией. Я уже жалела, что пообещала Лайлу поговорить с ним сегодня. Сейчас мне хотелось только одного: побыстрее добраться до дома и залезть в постель.
Возможно, я задремала. В тот вечер я поставила свой «камаро» в дальнем углу стоянки для сотрудников позади клуба, чтобы никто не задел и не поцарапал мой автомобиль. Было темно, музыка звучала хорошая, я смертельно устала. Внезапно я очнулась и попыталась определить, который час. Да где же этот Лайл?
Мои часы показывали почти половину четвертого. Стоянка была пуста, все танцовщицы давным-давно разошлись и разъехались, и только уборщики наводили порядок. Господи, ну сколько еще можно ждать? Я решила пойти в клуб, сказать Лайлу, что у меня нет больше сил, и попросить перенести нашу встречу на другой раз. Он мог бы по крайней мере подойти ко мне и сказать, что задерживается, но с другой стороны, он ведь не знал, что у меня новая машина. Может, он решил, что я уже давно уехала? Если это действительно так, он здорово разозлится.
Я вышла из машины, чтобы пойти в клуб и проверить, и в этот самый миг мой вечер закончился. Услышав позади какой-то звук, я обернулась, чтобы посмотреть, в чем дело, и почувствовала, как у меня в голове все взорвалось. После этого не осталось ничего, кроме темноты.
Первое, что я почувствовала, когда очнулась, была боль, которая расходилась от головы по всему телу. Гравий и камни впились мне в лицо, в руки и ноги. Я попыталась пошевелиться, было ужасно больно.
Я никак не могла справиться с дрожью. Малейшее движение причиняло страшную боль, но я все-таки заставила себя собраться и подползти к машине, чтобы ухватиться за нее. Еще не рассвело, но темнота уже начала рассеиваться. Что все-таки произошло, черт побери?
С трудом я дотянулась до ручки, и только двумя руками мне удалось открыть дверцу. Я забралась на водительское место и опустила голову на обтянутый кожей руль. Потом осторожно ощупала голову — на ней была шишка в половину мяча для гольфа. Я заплакала от боли, когда случайно коснулась ее. Хорошо хоть крови не было.
Тому,
Я заставила себя открыть глаза, от того, что увидела вокруг, снова заплакала. Кто-то перевернул все в салоне вверх дном. Динамики были вырваны и болтались на проводах, содержимое бардачка вывалено на сиденье, коврики порваны. Заднее сиденье оказалось вспоротым. Моя выпотрошенная сумочка валялась на полу.
Это стало последней каплей. Дениз, Арло, Леон — никто и ничто больше не имело значения, теперь дело касалось меня лично и моей машины. Я снова потянула ручку дверцы и осторожно вылезла. Делала я все очень медленно. С большим трудом добрела до заднего входа в клуб, поднялась по чугунным ступенькам к двери. По-моему, у меня ушла целая вечность на то, чтобы вставить ключ в замок, открыть дверь и отключить сигнализацию. Проделав все это, я побрела к телефону, висевшему на стене рядом с гримерной. Сняла трубку, чтобы набрать 911, но остановилась. Зачем звонить дежурным, они все равно сообщат детективу Нейлору, а у меня в шкафчике есть его визитка. Если позвоню сразу ему, это сэкономит нам массу времени.
Мне не пришлось напрягаться и вспоминать комбинацию моего цифрового замка на шкафчике — кто-то успел побывать здесь до меня. Дверца шкафчика была распахнута, все мои вещи валялись на полу. Визитка Джона Нейлора лежала на этой куче и была измазана красной помадой.
Я разбудила его. Когда Нейлор ответил, казалось, что он говорил откуда-то издалека, но голос мой узнал.
— Кьяра? — пробормотал он, словно надеясь, что это сон. Затем проснулся окончательно. — Сейчас пять утра, что случилось?
Надо отдать ему должное, он прекрасно понимал: произошло что-то неординарное, если я решилась позвонить ему, и тем более в пять утра.
— Я просто поняла, что если буду набирать 911, то они все равно свяжутся с вами. Поэтому решила позвонить сама, так скорее. — Тут я поняла, что мне совсем плохо. Голос мой вдруг ослаб, перед глазами поплыли черные пятна. Я прислонилась к холодной стене и крепче прижала трубку к уху, почувствовав подступающую тошноту.
— Скажите, где вы? — раздался в трубке голос Нейлора.
— В клубе, в «Тиффани», — прошептала я. Мне было намного хуже, чем показалось вначале. Меня сильно тошнило, но больше всего я боялась, что заплачу или потеряю сознание. Что-то было не так, потому что мои коленки стали совсем ватными.
— Буду через пять минут, вы продержитесь? Или прислать патрульную машину?
— Не важно, — невпопад ответила я, словно из какого-то длинного тоннеля, стараясь удержать в руке трубку, но у меня ничего не получилось. Черные круги слились в одно огромное пятно, и я почувствовала, что сползаю по стене на пол. Но худшее заключалось в том, что я все слышала. Темнота окутала меня; последнее, что донеслось до моего слуха, — это чьи-то шаги и шепот двух голосов.