Строгий запрет
Шрифт:
Двойная пытка уже через несколько секунд заставила Киру закричать. Каждый раз, когда рот всасывал ее грудь, его пальцы проводили по чувствительному бугорку между ног. Это был рай и ад, кружение в водовороте ощущений, вне времени и пространства. Она знала только Гевина – его восхитительный запах, его сильное тело, блаженство быть в его объятиях в его постели. Ее сердце переполнилось так же быстро, как и тело, пока каждая частичка ее не начала пылать от желания принять Гевина внутрь.
Движение его языка вокруг соска рождало такое острое и глубокое наслаждение, что она протестующе вскрикнула,
Прильнув к ней решительно губами, Гевин стал исследовать гладкую кожу ее живота. Он обводил круги вокруг пупка, посылая новые волны ощущений вниз, где они соединялись с ласками его пальцев.
Кира почувствовала, что до предела напряжена от желания, и попыталась вернуть его к жаждущим соскам, которые, казалось, пульсировали в унисон с ее бешено бьющимся сердцем, но вместо этого Гевин продолжал двигаться вниз и наконец обхватил руками ее бедра. Его рот оказался всего в нескольких дюймах от ее...
– Гевин?
Он игриво улыбнулся ей, а потом опустил голову. Первое прикосновение его языка потрясло ее буйством ощущений, которые словно стрелы понеслись по всему телу – вверх к животу, в ноги, взорвались в голове. Это был самый интимный поцелуй, и от того, что он подарил ей его, как будто желая любить каждую частичку ее тела, ее сердце затрепетало от радости.
– Гевин...
Проведя рукой по бедру, он продолжил ласкать ее, неторопливо наслаждаясь ее вкусом. С приглушенным вскриком Кира выгнулась вперед. Он продолжал поглощать ее ритмичными движениями, и ее пульс участился. Кира не видела конца этому почти болезненному наслаждению. Ощущения нарастали, умножаясь так быстро, что она даже не могла перевести дыхание, чувствуя себя опьяненной желанием, резонирующим глубоко внутри ее, приводящим ее все ближе к грани удовлетворения. Ее жажда и любовь к этому гордому, упрямому мужчине делала струящееся в ней желание еще более ошеломительным.
Гевин ввел два пальца в ее влагалище и стал ласкать его изнутри. Она вскрикнула от нового ощущения. Потом он умножил его, взяв находящийся сверху твердый маленький бугорок в рот.
Кира почувствовала себя на самом краю радужной бездны наслаждения. Пик поднимался по спирали, лишая ее разума. Она гортанно вскрикнула, когда вторая волна наслаждения захлестнула ее через мгновение после первой, действуя дольше, сильнее, опустошительнее.
Постепенно блаженство превратилось в нежную пульсацию, и Гевин поднялся вверх по ее телу, покрывая свой путь поцелуями.
– О Боже, – пробормотала она. – Я не могу дышать...
– Тебе и не нужно.
Он прильнул к ее шее таким жадным поцелуем, что Кира затрепетала. И тут он вошел в нее. У Киры перехватило дыхание, когда она почувствовала трение его твердого скипетра по ее возбужденной набухшей плоти. Он продвинулся глубже, заполняя ее целиком, и она блаженно вздохнула.
Погрузившись в нее до конца, Гевин вздрогнул.
– Почему я не могу противостоять тебе?
Его хриплый шепот
– Тебе и не нужно, – прошептала она и, словно приглашая, качнулась под ним.
С легким стоном приняв ее приглашение, он начал двигаться медленно – протяжные толчки, раздувающие пламя возбуждения, – затем все больше ускоряясь. Возбуждение вернулось и стало расти, когда он вошел в нее снова, еще раз полностью овладевая ею. Кира провела ладонями вниз по его гладкой напряженной спине и прижалась к его губам в поцелуе. Гевин ответил ей с жадностью, зарывшись губами в изгиб ее шеи.
Тогда она зубами прикусила мочку его уха.
– Я люблю ощущать тебя внутри меня, Гевин.
Ее слова, казалось, сломали его самоконтроль; движения Гевина стали алчными, почти отчаянными. Один интенсивный толчок следовал за другим, унося ее в вихре желания.
– Я... люблю... быть... внутри... тебя, – бормотал он с каждым мощным движением.
Его радость нарастала вместе с жаждой. Он прислушался к себе, к своему сердцу. Разум никогда бы не позволил Гевину признаться в этом, но мужчина, потерявшийся в любви и страсти... Он говорит все, что чувствует.
Гевин подложил ладони под ее ягодицы и приподнял Киру ближе к себе. Такая поза позволяла ему погрузится в нее как никогда глубоко. Вскоре Кира обнаружила, что дышит с трудом, а наслаждение стало настойчивым, пьянящим. Она была напряжена до предела и вонзила ногти в его спину, желая освобождения.
– Не отставай от меня, – потребовал он и стал погружаться в нее снова и снова.
Кира не смогла бы остановить кульминационный взрыв, даже если бы пыталась. Она пульсировала вокруг него, крепко сжимая его внутри себя. Гевин стиснул зубы, вскрикнул, а потом сдался в трепете неконтролируемого желания.
Потом они долго лежали, сплетясь телами, и тишину нарушало только их прерывистое дыхание. Кире даже показалось, что она плывет в пространстве, невесомая, не думая ни о чем, и, кроме нее, во всем мире осталась только любовь, которую она чувствовала к Гевину.
Глава 17
Когда несколько минут спустя Кира, лежа под ним, подняла изящную руку, чтобы убрать прядь темных волос с его лба, Гевин встретился с ней взглядом и попытался не отвести глаза.
Она говорила о том, чтобы он прислушался к своему сердцу, но он не знал, что в его сердце. Эмоции летели в него со всех сторон, словно стрелы, оглушая его. Никогда в жизни он не был так растерян. Неужели глаза выдают его спутанные мысли?
Лунный свет струился в окно, освещая лицо Киры нежным серебряным сиянием. Что он чувствовал к ней? Привязанность, это несомненно. Но он и думал о ней слишком часто, чтобы считать это нормальным. То, что он получил сейчас, было больше, чем просто удовлетворением, и не оно лишь побуждало его оставаться внутри ее как можно дольше и рождало желание никогда ее не отпускать.