Строитель апокалипсиса
Шрифт:
Несколько трассирующих лучей проскользнули прямо возле моей головы и ударили в спину бегущего впереди человека. Ни бронежилет, ни одетая поверх него разгрузка не спасли от разрывного снаряда. Он упал замертво.
Ответный огонь охраны комплекса усиливался пропорционально прибывающим с каждой секундой новым охранникам, оглушающе завывала серена боевой тревоги.
– За мной! – приказала женщина и исчезла в боковом ответвлении коридора, остальные бойцы, не мешкая, последовали вслед за ней.
Пробежав несколько десятков метров, мы оказались в каком–то колодце, напоминающем вентиляционный узел.
Меня положили на пол, остальные бойцы занялись обороной входной двери, практически не переставая вести огонь, лишая охрану возможности подойти близко к нашей позиции.
Мельком я обратил внимание на незнакомую женщину. Коротко стриженые вьющиеся волосы были растрёпаны, забавно падая на лицо, скрывая за собой чётко очерченные скулы. Невысокий рост прекрасно гармонировал с крепким, но всё же женственным телосложением. На вид ей было около сорока лет. Лицо ещё не успело утратить красоты, но было испещрено тонкими полосками морщин, яркие, как–то по–детски распахнутые глаза притягивали взгляд.
– Кто вы такие? – взяв себя в руки, наконец спросил я.
– Мы – последняя линия обороны Луны, – запыхавшись, сказала женщина.
– Люди, похитившие тебя, планируют уничтожить термоплазменную станцию на Луне, после чего от мощнейшего взрыва спутник Земли сойдёт с орбиты и столкнувшись с планетой уничтожит всё живое.
– Но… но зачем им это? – меня бросило в пот от её слов.
– Это радикалы, – продолжила незнакомка, – безумные террористы, они не признают законы тех или иных корпораций или лидеров народов Земли, короче свихнувшиеся фанатики если так тебе понятнее.
– Я–то тут причём?! Врачи сказали, что у меня сильнейшая лучевая болезнь и при любых раскладах мне недолго осталось!
– Ты раньше работал на корпорацию «ArmStrong» и принимал участие в проектировании этой самой станции, ты должен знать все слабые места комплекса, по которым может ударить враг, – сверля меня своим холодным взглядом, проговорила незнакомка.
– Но ведь это было более семи лет назад! – грохот от взрыва гранаты возле дверей помещения заставил меня замолчать и упасть на живот, закрывая руками голову.
Несколько бойцов откинуло взрывом в середину помещения. Наши силы таяли с каждой секундой. Два человека, оборонявших входную дверь, уже были убиты, боезапас группы подходил к концу. Окинув взглядом стоящие вдоль стены холодильные камеры, женщина скомандовала, а выжившие бойцы её отряда принялись заваливать входные двери.
– Будем двигаться по вентиляционным коробам, они должны вести к вытяжной камере на поверхности, – крикнула женщина и несколькими точными выстрелами выбила решётку шахты.
Заминировав самодельные баррикады, четвёрка выживших и я начали залезать в вентиляционный короб.
Силы бойцов были на исходе, тем более, что среди оставшихся четырёх человек трое имели те или иные ранения, так что ползти по вентиляции мне пришлось своими силами.
Теряясь во времени, мы продолжали двигаться по бесконечно длинным коробам, благо они были значительных размеров, скорее всего из–за того, что комплекс состоял из больших по площади помещений, скрытых на значительной глубине под землёй и, соответственно, они требовали больший объём воздуха.
Грохот взрыва где–то позади нас подстегнул ускорить и без того не медленные движения.
– Они пробили баррикаду, – задыхаясь произнёс один боец. – У нас совсем мало времени!
– Я знаю, – подтвердила женщина. Достав рацию, проговорила одновременно нежным и властным голосом: – Орёл–один, орёл–один, это наземная группа! Каков ваш статус? Приём.
Шипение резко сменилось короткими фразами: – Наземная группа, это орёл–один, нахожусь в трёх минутах лёту. Обеспечьте безопасную зону посадки. Как понял? Приём.
– Принял, – резким голосом ответила женщина.
Через минуту я увидел свет в конце, казалось бы, бесконечного тоннеля.
Наконец–то мы выбрались из короба и оказались в помещении, оборудованном большими гудящими вентиляторами. Свет, показавшийся лучами яркого солнца, был ничем иным как освещением ярких ламп, закреплённых на стенах и потолке. За металлическими решётками сквозь тьму ночи виднелись прожектора освещения комплекса.
Навалившись всем телом два бойца открыли верхний люк и, прикрепив в дополнение к голограммным ещё и оптические прицелы, заняли оборону на крыше сооружения, а третий встал у входа.
– Орёл–один, это наземная группа, точку эвакуации указываю инфракрасным целеуказателем, – сказав это, женщина приоткрыла входную дверь и, что есть силы, бросила на ближайшую открытую площадку крошечный контейнер.
Хлопки выстрелов снайперов, сидящих на крыше, не заставили себя ждать. В ответ тут же посыпался град трассирующих снарядов, в воздух полетели осветительные ракеты, разрывая своим свечением непроглядную, безлунную ночь.
Охрана комплекса начала стягивать лёгкие броневики к месту интенсивной перестрелки, но неожиданно подъезжающие машины одна за одной озарились яркими вспышками и прогремели несколько оглушительных взрывов.
Над полем боя пролетел чёрный конвертоплан, с бортов которого посыпались смертельные полоски выхлопных дымов от мелкокалиберных ракет в направлении наступающих сил.
Долго кружить не имело никакого смысла, так как зона эвакуации могла в любой момент перестать быть более или менее безопасной для хоть и секундной посадки машины.
– Выходим! – громко скомандовала женщина.
Все бойцы мгновенно покинули позиции и направились в сторону боевой машины, лишь слегка касающейся земли и опустившей заднюю аппарель.