Строки (сборник)
Шрифт:
Особенно сильно баловал Олю папа. Он никогда ей ни в чем не отказывал.
«Я – папина дочка!» – гордилась Оля. – «А мой папа – лучший в мире!».
Оля любила гулять с папой во дворе – зимой он катал ее на санках, играл с ней в снежки, помогал лепить снеговика; летом играл в мяч, возился с дочкой в песочнице, покупал мороженое и лимонад. Папа был очень большой, выше всех, и когда Оля была с ним, она не боялась ничего-ничего.
А
Так они и жили, весело и дружно.
Тварь поначалу приходила только ночью. Родители к этому времени уже спали.
Оля, свернувшись под одеялом, приподняв край, подглядывала за тварью. В свете луны и фонарей за окном на потолке виднелось небольшое, с детский кулачок, переливающееся пятно, то черное-черное, чернее ночи, то с фиолетовым проблеском, то с ядовито-зеленым. А иногда так и вовсе наливалась чуть светящимся багровым.
Проявившись, тварь долго сидела неподвижно, словно набираясь сил, а потом редкими, незаметными глазу скачками передвигалась в сторону родительской кровати.
Оля поначалу и не воспринимала тварь как нечто живое, думала просто грязь или пыль на потолке, но потом поняла – тварь движется, и от угла над книжной полкой доползла до люстры. Путь этот занял весь сентябрь.
Если присмотреться, можно было заметить, что у нее есть щупальца, длинные усики-антенны и клешни, поэтому Оля про себя называла ее Крабиком. Крабики – милые, Оля была на море и знает. Значит, и Крабик добрый, не обидит.
Кошка Васька не любила тварь, и когда та появлялась, возмущенно шипела и убегала прочь из комнаты.
В ноябре, сразу после первого снега, Крабик уже обогнул люстру и был почти над кроватью родителей. Теперь он был виден и днем.
В декабре Крабик дополз до папы с мамой и навис над их головами.
А потом вдруг пропал.
Однажды папа не пришел домой после работы. Оля хорошо запомнила этот день, потому что тогда она больно поранилась, порезав палец, и очень ждала папу, чтобы пожаловаться ему. Он обычно брал ее на руки, и шептал в ухо, утешал, а потом начинал шутить так, что Оля забывала любые обиды, ушибы и ссадины – заливалась смехом.
Но папа не пришел ни ночью, ни на следующий день. Папа и раньше уезжал, поэтому Оля не переживала, хотя и очень по нему скучала. Но в этот раз папы не было долго.
И мама была грустная, часто плакала, а потом призналась Оле – папа не вернется. Папа ушел к другой тете, и навсегда уехал в другой город. После этого мама крепко-крепко прижала дочку к себе и беззвучно заплакала.
«Навсегда…», – шептала девочка. – «Навсегда…».
Навсегда! Оля не верила, что такое бывает. Навсегда – это же никогда? Никогда-никогда она больше не увидит своего папу? Это что же значит, что у нее больше нет папы? Нет, нет, так не должно быть!
Она кинулась в детскую комнату и закрылась. Долго-долго лежала, уткнувшись лицом в подушку и рыдала. Потом подумала, что маме тоже тяжело, встала и пошла к ней, чтобы утешить – так же, как папа утешал ее.
Она нашла ее на кухне. Мама сидела за столом, опустив голову и о чем-то думала.
– Мам… Я когда-нибудь увижу папу? – спросила Оля.
Мама не ответила, и тогда Оля повторила вопрос. Мама подняла голову и криво усмехнулась:
– Папу! Папу ей подавай!
– Тебя я тоже очень люблю, мамочка!
Мама весело засмеялась.
– У тебя бо-о-ольше не-е-ет па-а-пы, де-е-евочка, – нараспев ответила она.
– Нет…? – не поняла Оля. – Почему? Мамочка, почему?
Она попыталась обнять мать, но та оттолкнула ее, вскочила со стула, ухватила дочь за косичку, намотала на кулак, больно оттянула вниз и склонилась над ней.
– Ты поняла меня, девочка? – спросила мама, брызжа слюнями ей в лицо. – Поняла, я тебя спрашиваю, тварь?
Оля замерла, боясь вздохнуть.
– Нет! У тебя! Никакого! Папы! Ясно? – мама тяжело и часто, с всхлипыванием, дышала. – Нет! Нет! НЕТ!
Мамины глаза стали черными и глубокими, они полыхали ненавистью, а лицо перекосилось, и с краешка рта свисала слюна. Она тяжело дышала, выдыхая ей в лицо какой-то очень отвратительно-кислый запах. Мама так пахнуть не могла. И она никогда не называла дочь девочкой, тем более тварью.
Оля испугалась и часто закивала, лишь бы мама успокоилась. Ее мамочка, самая добрая мама в мире, превратилась в монстра.