Строптивая мишень
Шрифт:
Я попыталась обнаружить в нем что-нибудь положительное. Трудно это было… Ладно, у него мужественное лицо, перебитый нос придает ему необходимую изюминку, и, вообще, довольствоваться нужно тем, что имеешь. Опять же, если права пословица «Сила есть — ума не надо», то при такой комплекции в голове у него, как зимой в скворечнике. Что для меня, безусловно, хорошо. Кажется, он мне подходит, решила я, вздохнула и сказала:
— Вот есть люди умные, а есть дураки, которые вечно в чужие дела лезут.
— Ага, — согласно кивнул он.
— Бывает, у человека своих дел невпроворот, а ему все
— Точно. Полно дураков.
— Я ведь и сама с трудом понимаю, что происходит…
— Это конечно…
— Если кому-то до зарезу надо, мне не жалко, расскажу…
— Вот здорово…
— Слушай, сними меня отсюда, мне же больно.
— Тебе так только кажется.
— Повезло… нарваться на садиста… Мне в туалет надо. В конце концов, ты можешь подвесить меня во второй раз. И в третий.
Он перестал жевать, извлек из-под стола мою сумку и вытряхнул содержимое на стол. Присвистнув, взвесил в руке пачку долларов.
— Откуда дровишки, деточка?
— Наследство.
— Везет. А у меня все родственники перемерли и хоть бы что оставили.
— Без понятия люди, — вздохнула я.
— Это точно.
Он поднялся, снял меня с крюка и препроводил к двери.
— Туалет вот здесь.
— А руки?
— Ловчи.
— Куда я денусь без денег?
Это подействовало, руки он мне развязал. Когда я вернулась из туалета, на плите фыркал чайник, а Алексей, человек Божий, выглядел повеселевшим — наелся, значит.
— А можно руки помыть? — голосом Красной Шапочки спросила я.
— Умывальник за занавеской.
Умывшись, я покосилась на полотенце, потом выглянула и виновато поинтересовалась:
— А другое полотенце нельзя?
— Десять баксов.
— Это где же такие цены?
— Так ведь я все возьму.
— А чего тогда спрашиваешь? Он сходил в комнату и полотенце принес, я вытерла руки и к столу села.
— Можно, я тоже поем?
— Ешь и рассказывай, а то на крючок определю, надолго.
— Чего ж ты любопытный такой?
— Видать, таким родился.
Я сделала себе бутерброд с тушенкой, жевала и обдумывала, как лучше изложить свою историю.
— Тебе коротко или подробно?
— Без разницы. Главное, понятно.
— Хорошо, — вздохнула я и принялась излагать:
— В понедельник я должна была встретить одного человека, у него дела с нашей фирмой, обыкновенная деловая встреча. Я проводила его в гостиницу, мы вместе поужинали, потом поднялись к нему в номер. Когда открывали дверь, из номера напротив выскочил какой-то мужик и мимо промчался как угорелый. Я его совершенно не разглядела и ни за что не узнаю: видела пару секунд, и то со спины. Когда он вот так выскочил, то налетел на Аркадия Юрьевича, и на его пиджаке кровь осталась. А дверь в номер приоткрыта. Аркадий Юрьевич вроде тебя, любопытный, и в номер заглянул. А там труп… — Я шмыгнула носом и выразительно на Алексея посмотрела, без особой, впрочем, надежды, что он упадет в обморок. — Мы вызвали милицию, — пришлось продолжить мне. — Я честно сказала, что типа того не разглядела и при всем желании узнать не смогу. Потом я здорово испугалась, что мне влетит от шефа за то,
— Я ее в ванной нашла… И на работу поехала, потому что не знала, что делать, а на работе… Гера, Аркадий Юрьевич и Валера — все мертвые. Я позвонила в милицию, а потом испугалась и сбежала. Заехала домой собрать вещи, а эти там… Только я их заметила и успела в машину сесть, они за мной…
— Откуда пушка?
— У подруги была. И пушка и баксы. Я хотела уехать из города, а без денег далеко не уедешь. А пистолет — глупость, конечно, но с ним как-то спокойнее, когда знаешь, что тебя убить хотят.
— Ясно, — вздохнув, сказал Алексей.
Определить, поверил он или нет, по выражению его лица было затруднительно. Я перестала реветь и налегла на тушенку.
— Что делать думаешь? — спросил он.
— Не знаю, — пожала я плечами. — Если деньги не отнимешь, наверное, уеду.
— А чего в милицию не идешь? С такой историей только туда и дорога.
— Что-то боязно мне в милицию. Не думаю, что они меня грудью закрывать будут. А я уже четыре трупа видела. Если эти типы решили, что я пятая на очереди, вряд ли их милиция остановит. Видел, как они из автомата по гаишникам бабахнули?
— Да… — как-то туманно произнес Алексей, и мы стали пить чай.
— Почему ты меня сюда привел? — осторожно спросила я через пару минут.
— Любопытно стало, зачем ты им понадобилась.
— Кому «им»?
— Один из пареньков мне вроде бы знаком. И ежели я прав, то выходит, дорогуша, что серьезным людям ты дорогу перешла.
— Я не переходила, — торопливо заверила я. — Я того типа правда не помню и никогда не узнаю. Честно!
— Наверное, они по-другому решили.
— А разубедить их как-нибудь можно?
— Если успеешь, — хохотнул он. Я опять заревела. Алексей молчал, и я спросила тревожно:
— А это чей дом?
— Мой.
— А здесь еще кто-нибудь живет?
— Сегодня нет.
— А завтра?
— А завтра не знаю.
— Ты здесь ночуешь?
— Здесь.
— А мне можно? Машины я лишилась, а идти мне не к кому.
— Ночуй. Сто баксов.
— Так ведь деньги у тебя.
— Забери. Мне дашь сколько положено. За ночлег и за жратву. Лишнего не спрошу.
— Спасибо.
— Пожалуйста, — усмехнулся он.
— А ты от кого бегаешь? — от сытости и безопасности я слегка обнаглела.
— Тебе зачем?
— Любопытно.
— Кто говорил, что есть умные люди, а есть любопытные дураки? — поддразнил он. Я пожала плечами.
— Если это страшная тайна — не рассказывай. Я просто для знакомства и чтобы разговор поддержать… Можно, я картошки пожарю? Возле умывальника в ведре я картошку видела, очень хочется жареной…
— Валяй.
Я принялась чистить картошку, а он закурил, привалившись к стене и вытянув ноги на табурет.