Строптивое наследство
Шрифт:
– Нет, – максимально честно ответила Нина, первый раз слышавшая эту фамилию.
– Орест спит и видит выдать тебя за своего сына, Генриха. Он прислал письмо, в котором сообщил, что они пожалуют на ужин. Милая, ты понимаешь, что это значит?
О, Нина понимала. Еще как понимала. Жених будет беситься. И ей это нравилось.
– Мы с твоим опекуном будем вынуждены присутствовать на ужине, – продолжала между тем Ольгера, – как представители воли твоего отца.
Нина равнодушно пожала плечами. Да на здоровье. Ей-то что.
Глава 10
– Ваше сиятельство, – заметив Эрика, мгновенно поднялся со своего места рисс Портон, – позвольте представить вам барона Ореста норт Гронского и его сына Генриха.
«Жених, – догадка сверкнула молнией в мозгу Эрика. – Еще один!». Амулет молчал, не желая распознавать подмену невесты. И Эрик не намеревался отступать от своего. Что ему какой-то барон! Он, племянник самого императора, получит этот замок с садом! Ну и вздорную риссу заодно!
– Неожиданно, – Эрик решил не скрывать своих эмоций. Дойдя до приготовленного ему кресла напротив невесты, он сел и продолжил. – Я надеялся, что смогу провести вечер в компании только лишь своей невесты.
– Вашей невесты, ваше сиятельство? – наигранно изумился старший барон. – Нейна уже дала согласие на брак?
– За нее это сделал император, мой дядя и близкий друг ее отца, – отрезал Эрик, надеясь, что барон смутится и быстро исчезнет из-за стола.
Не получилось. Барон оказался тем еще прохиндеем.
– Понятно, – кивнул он чуть насмешливо. – Протекция дяди дала вам возможность считать, что о чувствах девушки задумываться не нужно. Только мы уже не в древности, теперь принято спрашивать согласие у невесты, хотя бы формальное. – И пока Эрик багровел от злости из-за дурацкой отповеди, барон повернулся к девчонке. – Рисса Нейна, вы дали свое согласие на брак с его сиятельством?
– Я ни на что не давала своего согласия, на ваше присутствие – тоже, – дерзко заявила та. Опекунша ахнула, опекун нахмурился. – Вы все делите мое наследство. Повторю еще раз: мое. Кто вам сказал, что я добровольно от него откажусь в чью-либо пользу? Молчите? Вот и молчите дальше. Все. Дайте мне спокойно поесть.
Барон вскинул брови, выражая изумление, но и правда промолчал. Как и остальные, включая Эрика. Он сидел за столом, жевал совершенно безвкусную кашу и думал, снова думал. Нет, однозначно, девчонка вела себя не так, как он ожидал. Хладнокровная, внешне спокойная, знающая, что ей нужно. Ни малейшего сходства с той личностью, что писала письмо. Но маги Эрика проверили все несколько раз: письмо было написано Нейной. Другой Нейной.
Мысль царапнула сознание Эрика, но он не стал заострять на ней внимание. По крайней мере, сейчас. Потом. Он во всем разберется потом, когда ночью перенесется домой. Сейчас же он продолжал трапезу, параллельно наблюдая за сотрапезниками.
Оба опекуна мрачно жевали свою порцию каши. Им выходка невесты пришлась не по душе, но высказывать ей прямо за столом они не стали.
Барон и его сын пытались прожевать мясо на своих тарелках. Видимо, то «мясо» умерло от старости несколько дней назад. И сразу из холодильника попало на сковородку, а зачем – в тарелки почетных гостей. Судя по внешнему виду, речь шла о птице. Курица, цесарка, голубка… Что-то подобное… Гости довольными не выглядели, но при Эрике старались держать лицо.
Сама невеста витала в облаках и даже не замечала, что именно ела. На ее лице застыло задумчивое, сосредоточенное выражение. Эрик буквально ощущал, как крутятся шестеренки в ее мозгу.
– Всем спасибо за ужин, – прервав молчание, поднялась невеста.
– Вы уже уходите к себе, рисса Нейна? – сразу же заговорил барон. – Вы не будете против, если мы у вас заночуем? Уже поздно, ехать нам далеко. Да и племянник мой, Гордон, обещал завтра с утра к вам заехать. Вместе с ним и отправимся обратно.
– Как угодно, – равнодушно пожала плечами невеста, повернулась и вышла из зала.
Эрик скрыл возникшее недовольство. Племянник? Гордон? Это не тот ли хлыщ, что выяснял отношения с ней днем, в гостиной?!
Нина закрылась в своей спальне, нервно прошипела несколько ругательств из арсенала дворника Петровича и задумчиво потерла лоб. Нейна, Нейна. Где ты шляешься? И почему не оставила ничего, похожего на дневниковые записи? Сколько их, тех женихов, охотится за твоим приданым? Кто из них нравился тебе самой? Почему? Что случилось с твоими родителями? И как, наконец, найти выход из сложившейся ситуации?!
Нина отчаянно не хотела замуж, и вообще, и в частности. Ни один из женихов ее не прельщал настолько, чтобы она согласилась дойти с ним до алтаря.
Нина еще раз пролистала записную книжку, найденную в столе. Ничего. Дуры-служанки, грязный замок, полное отсутствие денег. Ни слова о скором замужестве и женихах. Или Нейна вообще об этом не думала, или старалась держать все мысли при себе.
Зевнув, Нина вздохнула. В библиотеке ей не удалось найти ни единого свода законов. Там вообще оказалось преступно мало книг. И Нина понятия не имела, что можно было предпринять в такой патовой ситуации.
Кто-то поскребся в дверь, как мышь, конечно, если бы она доставала до ручки.
Нина подошла, не открывая, спросила:
– Кто?
– Рисса Нейна, – послышался незнакомый молодой голос, – откройте, пожалуйста. Мне нужно с вами поговорить.
Ага, аж два раза. Блондинкой в душе Нина себя не чувствовала, о чем и собиралась сказать незваному гостю. Не успела. За дверью послышались шаги, а затем раздался недовольный голос «официального» жениха:
– Рисс Генрих, что вы делаете у двери моей невесты?!
– Вашей невесты? – возмущенно ответил второй жених. – Она, между прочим…
Дальше Нина не слушала: отошла от двери, уселась на постель. Не маленькие, сами между собой разберутся. А Нина пока ляжет спать. Завтра, судя по всему, предстоит тяжелый, насыщенный событиями день.
Шум за дверью скоро замолк, и Нина, как правильная аристократка, смогла вызвать служанку. Можно было, конечно, переодеться и самой. Но Нине не хотелось привлекать к себе внимание нестандартными действиями.
Вместо светло-коричневого платья, в котором Нина сидела за столом, она натянула на себя длинную, как чехол для одежды, ночнушку и завалилась в кровать. Утро вечера мудренее, как говорится.