Стучат – закройте дверь!
Шрифт:
И, попрощавшись со славной старушкой, девушки двинулись дальше. Ведь у них в запасе было еще два адреса.
Глава 11
Следующей их остановкой был дом Игоря Анатольевича.
– Хотя если рассуждать хронологически, то было бы справедливо первым навестить дом Вани.
– Как рассуждать?
– Хронологически.
– Это как?
– Ну, Ваню убили первым. Значит, и к нему домой мы могли бы наведаться к первому.
– А-а-а… Ну, мы уж как-нибудь так… без хронологии.
Но и по второму
– Игорь? Да еще Анатольевич? У нас в семье даже и имен таких не было. Ни Игоря, ни Толи!
– Как же так? – удивились подруги. – Но по документам мальчик Игорь был прописан в вашей квартире. И должен был проживать в этой же квартире до самого начала восьмидесятых.
Услышав это, жильцы страшно встревожились.
– Мы обменялись в эту квартиру как раз в восьмидесятом году. И при обмене тщательно изучали документы. Никакого Игоря тут прописано не было!
Уже понимая, что и тут их поджидал облом, Кира тоскливо предположила:
– Может быть, среди соседей был мальчик Игорь и его отец Анатолий?
– С какой стати соседям, даже самым ближайшим, прописывать в нашу квартиру своего ребенка?
Однако рассказ подруг так встревожил этих пожилых людей, что они быстрой рысью помчались в жилконтору. И, отстояв очередь, получили форму 9, из которой сразу же стало ясно, что никакого Игоря Анатольевича у них в квартире в данный момент не прописано.
– А раньше? Мог быть этот Игорь прописан в квартире раньше?
Получив из рук Киры хорошенькую треугольную коробочку трюфелей, паспортистка сменила кислое выражение лица на сладкую улыбку и запорхала пальцами по клавишам. Внезапно ее лицо покрыла озабоченная гримаска. И, встав с места, она заспешила к стеллажам с учетными карточками.
– Ну что, красавица? – обратился к паспортистке теперешний жилец квартиры.
– Ничего не понимаю, – пробормотала она в ответ, не оборачиваясь и продолжая перебирать карточки.
– Что? Что такое?
– В учетной карточке этого Игоря нету. А в компьютере он есть.
– Игорь Анатольевич?
– Да. Анатольевич.
– Но он выписался? – заволновался мужчина. – Выписался, да?
– Еще в восемьдесят первом году.
– И сейчас он у нас в квартире не числится? – продолжал нервничать жилец.
– Нет! Можете быть совершенно спокойны на этот счет.
Супруги еще задали несколько вопросов и действительно успокоились насчет Игоря. А вот подругам покой еще только снился. Уже заранее предчувствуя подвох, они поехали к дому третьего ростовчанина.
– Прямо не знаю, что и думать. Если и Ваню тут никто не будет знать, то впору призадуматься.
– Как это может быть, чтобы трое мужчин официально числились прописанными в Ростове, но на самом деле про них тут никто и слыхом не слыхивал?
– Не знаю. Сама теряюсь в догадках.
– Тебе легче, – вздохнула Леся. – А у меня и догадок-то никаких
Как и подозревали подруги, по третьему адресу их тоже не ждало ничего хорошего. Дом был, квартира была, но с начала восьмидесятых тут сменилось восемь хозяев.
– Да и раньше люди тут не задерживались. Такая неуютная квартирка. Жильцы тут надолго никогда не задерживаются. Только въедут, бац! Нужно снова переезжать. Иные даже начатый ремонт не успевают закончить. Всяко бывало.
– А мальчик Ваня? Среди них был такой?
Вани никто не припомнил. И будь этот случай единичным, можно было бы списать на забывчивость соседей, которые устали следить за постоянно сменяющимся калейдоскопом жильцов из неуютной квартирки. Но в сочетании с двумя другими случаями напрашивался нехороший вывод. Не жили тут трое убитых в Ростове. Ни сейчас, ни прежде! Никогда!
И все же подруги попытались понять, как же такое могло произойти.
– В советские времена с пропиской-выпиской было строго. Чтобы выписаться, нужно было предъявить паспортистке документ, куда выписываешься. И она заносила эту информацию в карточку. А тут люди вдруг берутся, прописываются – выписываются, а что дальше – никого не волнует.
– Мистика.
– Мистика или махинация.
– Но в чем ее смысл? Добро бы дома и квартиры были шикарные. Тогда можно было бы заподозрить жилищную аферу. Но дом у деда Марата совсем развалился к моменту его сноса. Наверное, он и двадцать лет назад уже был плох. И квартиры, где мы побывали, самые обычные, очень скромные, типовые.
– Да. Я тоже так подумала. Аферисту с такими квартирами не разгуляешься.
– И опять же! Будь один убитый фиктивно прописан в Ростове! Но ведь все трое! Не могли же они все трое быть аферистами и спекулировать жильем!
– И не спекулировали они вовсе! Все квартиры остались при своих хозяевах. И в чем смысл такой прописки?
– Очень странно. Видимо, этим троим было необходимо числиться именно в Ростове.
– Вот-вот! И не только в Ростове, но и в ростовских школах!
– Да, школы! – хлопнула себя по лбу Кира. – Вот еще! Слушай, Леся, может быть, нам в эти школы наведаться? Вдруг мальчики не жили по месту прописки, но учились именно в тех школах, которые были указаны в документах?
Леся не протестовала. И подруги поехали в школы. Сами по себе они произвели на них приятное впечатление. Чистенькие, ухоженные. Правда, располагались они все в одном здании. Как объяснил эту ситуацию директор всех трех школ, подобное учреждение было создано в порядке эксперимента еще в семидесятых годах.
– Развития дальнейшего этот эксперимент не получил. Но и нас закрывать не стали.
В одной школе учились дети, склонные к гуманитарным наукам, так называемая школа эстетики. Во второй те, кому хорошо давались точные науки, – школа механики. И наконец, третья, в ней учились желающие в совершенстве изучить английский язык. В каждой школе было по одному классу. И в целом эти три школы полностью удовлетворяли потребность Ростова в средних учебных заведениях.