Студёное море
Шрифт:
На окне, справа от царского кресла, на красном бархате, расшитом золотом, стояли массивные серебряные часы. На другом окне, слева, тоже на бархате, стояли золотые и серебряные кубки. Напротив государева места был постелен красивый персидский ярко-красный ковер, подаренный боярином Матвеевым царю год назад в день его именин. Алексей Михайлович любил получать богатые подарки, да и сам часто дарил дорогие вещи из серебра и золота, особенно при посещении монастырей в дни великих праздников.
На приеме посла присутствовали ближние бояре – Морозов, Милославский,
– Великий государь! – обратился к царю полковник Мужиловский. – От имени Войска Запорожского и всего народа Украины гетман Хмельницкий бьет тебе челом!
Посол поклонился в ноги царю и трижды перекрестился. Вручая Алексею Михайловичу личную грамоту Богдана Хмельницкого, добавил:
– Народ Украины дружно выступил против поляков – угнетателей веры православной и нашего общего врага. Смиренно просим оказать нам помощь военную, а также продовольствием. Пошли, государь, русских ратных людей на Смоленск, чтобы вместе выступить против недруга нашего – Речи Посполитой.
Царь благосклонно принял грамоту и попросил ещё раз поздравить Хмельницкого от себя лично и народа России с великими победами.
В грамоте была просьба гетмана Украины Богдана Хмельницкого и Войска Запорожского принять украинский народ «под высокую руку» царя.
«Будь для народа Украины царем и самодержцем, – говорилось в грамоте. – У русских и украинцев вера общая и благословенная на веки».
– Слава Богу, хорошие новости, – обращаясь к послу, сказал Алексей Михайлович. – В этом великом деле мы на вашей стороне. Так и передай гетману. Так-то!
Царь улыбнулся, внимательно посмотрел на Мужиловского и после некоторого раздумья спросил:
– Есть ли у великого посольства к нам ещё вопросы?
– Вели, государь, своему стрелецкому войску не препятствовать нашим казакам, если они в битве с поляками будут вынуждены отступать на русскую землю.
– Такое мое повеление будет, – уверенно сказал Алексей Михайлович и, повернувшись в сторону начальника московских стрельцов боярина Артамона Матвеева, приказал:
– Подготовь мой указ.
– А ещё, государь, – продолжал посол, – просим, чтобы ваши донские казаки помогли нам в военных действиях против поляков.
Царь вопросительно посмотрел на своего «дядьку», боярина Бориса Ивановича Морозова.
– Государь, – кланяясь, сказал Морозов. – Пока мы вынуждены придерживаться Поляновского мирного договора с Польшей, и открыто выступать на стороне Украины не можем. Но если запорожские казаки попросят донских казаков помочь им, то мы не будем возражать против этого. Казаки вольны решать этот вопрос сами, на кругу.
Беседа продолжалась более часа. Были обсуждены основные положения дальнейшего военно-политического сотрудничества. Вопросы о воссоединении Украины с Россией и непосредственном участии российских войск в войне с Польшей царь пообещал послу обсудить в Думе.
– Дадим делу ход, – сказал он Мужиловскому на прощанье. – На среду я назначил сбор бояр в Думе, чтобы вместе решить ряд важных дел.
На этом прием посла был закончен.
Артамон Савельевич приехал в Кремль, как и повелел государь, в среду на постной неделе. На площади перед постельным крыльцом государева двора толпа народа: бояре, князья, думные дьяки, стольники, стряпчие. Старшие приехали в санях, молодежь – верхом.
Не доезжая до царского двора, Артамон Савельевич, как и положено, слез с санок и пошел к царскому крыльцу пешком. Кругом шум, разговоры о возможной войне с Польшей, о житейских делах и о погоде.
– Мороз-то в прошлую ночь силен был и при полной луне, – услышал Артамон Савельевич зычный голос сотника Якова.
– Это не к добру, – отозвался его собеседник. – К войне долгой. Сон видел! На луне следы крови. Непременно воевать скоро придется. Поляки, шведы, литовцы – все на нас попрут. Вечно им от нас чего-то надо.
– Русской землицы хотят, – с ехидцей заметил рядом стоящий дьяк Савелий. – Своей-то не хватает. А нам она, кормилица, самим нужна. Все войны из-за нее, из-за землицы-матушки.
– Это точно! – Подтвердил сотник. – Убитых на войне будет много. Кто чужой землицы взять захочет, тот в нее сам и ляжет, навечно.
Толпа молодых, ожидающих на крыльце, расступилась и с почтением пропустила боярина Ховрина в переднюю. Там уже набралось десятка два бояр, думных бояр и думных дьяков. Они тоже обсуждали последние новости и ждали, когда пригласят их в палату. Среди всех голосов особо выделялся грудной бас боярина Шуйского.
– Хмельницкий бьет поляков и ждет от нас помощи. Бог не простит нас, если в трудный час мы ему в этом откажем. Пора и нам взяться за оружие и вернуть Смоленск – город наш, российский.
Главный царский казначей оказался прав: в Боярской думе будет решаться вопрос не только о военной, но и финансовой помощи Украине в её борьбе с Польшей.
Не задерживаясь в передней, Артамон Савельевич прошел в Грановитую палату.
Сегодня у государя важное дело, и он призвал в Думу только ближних, комнатных бояр и окольничих на «сидение великого государя с боярами о делах». Все приглашенные расположились по чинам на широких лавках, в собольих шубах и высоких горлатных шапках. Ближе всех к трону – Милославские, Морозовы, Колычевы, Салтыковы. Думные дьяки стоят. Многие приехали загодя, опаздывать нельзя. Опоздавших царь строго наказывает. Бывали случаи, когда за опоздание сажали в тюрьму или лишали боярского звания.
В палатах душно. Все молча ждут царя. Некоторые от волнения перебирают руками длинные бороды.
Наконец золоченые двери отворяются, входит государь и все, увидев его, кланяются в землю. Государь садится в большое тронное кресло в переднем углу и обращается к боярам:
– Пособите государю думу думать, – медленно говорит он. – Гетман Украины Хмельницкий бьет челом и просит помощи в борьбе с поляками. Надо ли силой вернуть Смоленск? – спрашивает царь. – Брать ли под свою государеву руку Украину?