Студентка, комсомолка, спортсменка
Шрифт:
– Вон она сидит, – показывает пальцем. – Говорит, иди с девочкой познакомься, будете вместе играть. Ты во что любишь играть?
– Э-э-э… В куклы, – пускаюсь я на хитрость, надеясь, что у Димы кукол нет.
– Это понятно. Девчонки все в куклы играют. А мне в куклы неинтересно. Я в войну люблю играть. И чтобы наши фашистов победили!
– А я не люблю в войну. Я ведь девочка.
– Жалко. А что ты читаешь? Сказки? Ты сама читать умеешь?
– Да, я умею сама читать. И это не сказки.
– Здорово. А я еще не научился. Я пока только некоторые буквы знаю.
– Хочешь, я тебя научу читать? Это просто.
– Конечно, хочу. А правда научишь? А когда? Ух, здорово! Приду в садик, ребята удивятся. У нас в группе еще никто не умеет читать!
– Ну, завтра можно начать учиться. Нужно подготовиться, карточки с буквами сделать. По книжке неудобно. Ты приходи завтра сюда, я карточки принесу, и станем учиться, хорошо?
– Хорошо. А пока почитай мне вслух то, что сама читаешь.
– Мм… Дима, думаю, это тебе будет неинтересно.
– Интересно. Тебе же интересно. Значит, и мне будет интересно.
– Хочешь, чтобы я почитала тебе вслух?
– Да. Ну, пожалуйста, Наташ, почитай!
– Ладно. Садись поудобнее. Сейчас буду читать вслух.
Дима уселся, а я принялся за чтение. Специально для него начал читать сначала, чтобы было понятнее. Заодно и сам лучше запомню. Впрочем, Диме моя забота не помогла. При звуках моей речи Димин рот постепенно открывался все шире и шире, а глаза начали закатываться. Некоторое время спустя я заметил, что глаза у Димы полностью закатились, а из уголка широко открытого рта стекает слюна.
Спустя еще пять минут Дима окончательно спекся. Он неловко лег на покрывало рядом со мной и мирно заснул. Подошла его мама. Кое-как растолкала Диму и спросила, что тут происходит. Дима говорит, что Наташа, то есть я, читала ему вслух. Мамин вопрос о том, что именно ему читали, поставил Диму в тупик. Он не мог подобрать названия. Тогда его мама обратилась с этим же вопросом ко мне. На что я честно ответил ей чистую правду:
– Доклад товарища Косыгина на XXIII съезде КПСС.
После таких моих слов Димина мама тотчас резко села своим широким задом прямо в песок. Да, сильные вещи сочинял товарищ Косыгин…
Глава 9
– Мам, ну не нужно! Зачем они мне? С ними неудобно!
– Наташенька, не спорь со мной. В первый день обязательно нужно прийти с бантиками. Все девочки придут с белыми бантиками в волосах, вот увидишь!
– Но у меня же короткие волосы!
– Ты сама виновата. Зачем ты подстриглась позавчера? Я ведь тебя за кефиром послала, а не в парикмахерскую.
– Мам, кефира не было. А когда я шла мимо парикмахерской, увидела в окошко, что там нет очереди. Вот и зашла подстричься.
– Тебя слишком коротко подстригли. Бантики привязывать неудобно.
– И не надо! Не нужны они мне!
– Не спорь. Фух, один вроде бы привязала! Повернись, сейчас второй сделаю.
– А если развяжутся на уроках? Что я буду делать?
– Не развяжутся. Я хорошо их привязала. И, Наташа, пожалуйста, не испачкай фартучек. Белые вещи очень маркие, а стирать мне сейчас и без того много приходится.
– Я помню, мам. Я буду аккуратно.
– Знаю. Ох, ты ж моя умница! Иди, посмотри в зеркало, как красиво получилось.
– Да, мам, красиво. Спасибо тебе.
– Все, пойдем, а то опоздаем. И баба Рита с ребятами ждут. Бери свой портфель, а я цветы понесу. Ключ взяла?
– Взяла.
– Смотри, вернешься из школы – сама не звони. Ребята могут спать. Ключом открывай.
– Мама, я помню. Ну, пошли?
– Пошли, ученица!..
Папы с нами сегодня не было. У них на заводе какой-то очень срочный заказ, и он никак не мог отпроситься даже на пару часов, чтобы проводить меня.
На улице нас уже ждала баба Рита с моей старой коляской. А в коляске лежали… два моих брата. Близнецы. Им еще и двух месяцев нет, совсем крохи. Конечно, в одноместной коляске ребятам очень тесно, но достать двухместную коляску тяжело. Папа бегал, записывался в какие-то очереди, но пока коляски не было. Ребятам приходилось гулять в моей бывшей коляске. Позже, когда они подрастут, придется, наверное, им гулять по очереди. Если папа не сможет все же достать двухместную.
Назвали мальчишек Вовкой и Степкой. Причем имя «Вовка» придумал я. В честь моего погибшего Вовки. Родители не возражали. Хорошее имя. Тем более что одного из моих дедушек, сгоревшего на Курской дуге танкиста, мужа бабы Зины и маминого отца, тоже звали Владимиром. Так что и с ее стороны я получил поддержку.
Сегодня пятница, первое сентября 1967 года. И я иду первый раз в первый класс. Буду самой младшей ученицей в нашем 1 «Б» классе, а в первый год обучения – и во всей школе. А возможно, даже и во всем СССР. Помните, когда я родился? Меня вообще не хотели записывать, говорили, что я слишком маленькая. Но я уговорил родителей сходить вместе со мной к директору школы.
Сходили. Директор школы, Николай Кузьмич, оказался пожилым, но крепким еще одноруким мужчиной, инвалидом войны и орденоносцем. Поначалу он пытался задавать мне нелепые вопросы о том, сколько букв я уже знаю и до скольких умею считать.
Я вежливо попросил разрешения и, получив его, взял с полки шкафа в его кабинете книгу для внеклассного чтения шестого класса, раскрыл ее наугад посередине и начал бегло читать. С выражением. Глаза у Николая Кузьмича округлились. Не давая ему опомниться, я, прочитав с полстраницы, захлопнул книгу и взял зачем-то валявшийся на столе директора учебник математики для третьего класса.
Дальше мы с ним играли в интересную игру. Он называл номер задачи или примера из учебника, а я через десять-двадцать секунд выдавал ему ответ. Причем решал я все в уме и даже, как мне кажется, быстрее самого Николая Кузьмича, который тоже пытался считать в уме. Но он был учителем географии, а не математики, поэтому форму немного растерял.