Студентус вульгарис
Шрифт:
Отправив «компаньона» к себе, я, уставший, принялся уничтожать следы своей деятельности. Ликвидировав пентаграмму и заровняв землю внутри стен, я направился к лошади, привязанной за стеной. Внезапно в ментале, который я по-прежнему внимательно слушал, колыхнулся короткий всплеск боли и смерти.
Кто-то «дал дуба»… — понял я, — и недалеко. Неужели за мной следили? Что делать?
Я как влез в седло и на несколько секунд задумался, крепко сжимая поводья. Обдумав ситуацию, решил поехать, посмотреть, что там случилось. Если за мной следили, то скакать во весь опор, скрывая лицо — резону нет. Всё равно знают, кто это ускакал. Если же случившееся не относится к службе безопасности, то тогда лучше поехать, глянуть. Может можно будет избавиться от случайных свидетелей… Пихнув лошадь ногами в бока, я двинулся в сторону, примерно туда, откуда пришёл «всплеск». Неторопливо поднялся на вершину холма, огляделся. Никого! Крайне подозрительно! А если так? Я припомнил заклинание, которое я «вспомнил», читая книгу, данную для ознакомления Николасом. «Чувство смерти» называется. Где? Ага. Вон.
Я направил лошадь к невысоким кустам, растерявшим свои листья, но достаточно «густых», из-за большого количества плотно растущих веток. В его середине, спиною вверх, засунут труп мужчины. Именно засунут, поскольку руки прижаты к бокам, ноги вытянуты. Сложили и запихнули в просвет веток. Головы у трупа не было.
— Фигасе! — пробормотал я себе под нос, наклоняясь с лошади, что бы рассмотреть подробности, — башку отпилили! Любители мозгов, что ли? Кому она понадобилась? Внезапно мне на глаза попался кусок песчаной почвы, на месте содранного куска дёрна. На нём, немного смазанный, остроносый отпечаток женского сапога…
— Дзинь — бряк… Дзинь — бряк!.. Бряк…
Жёлтый металлический шарик на тонкой и длинной спице, отклонялся от вертикали и, стукнув по жёлтому колокольчику, возвращался в прежнее положение. Карие глаза юноши, в условно-белом балахоне (точнее в сером), сидящего за столом рядом с прибором и читавшем книгу, стали круглыми. С полминуты он водил глазами за шариком, слушая бряканье, затем до него «дошло».
— Аааа! А! Демоны! Демоны!
Он вскочил на ноги, собираясь куда-то бежать, но впопыхах запутался в мантии и с грохотом полетел на пол вместе с табуретом.
— Дем!.. *?*%! (*:@*# их! Уууй… моё колено… ох… Проклятые демоны…
Где-то в Этории
— Ути-плюти-плюти! Ути-плюти-плюти! Ой, ты радость моя! И ты, тоже, радость моя! Какие вы у меня толстенькие! Ути, хомячки! Мама вас хорошо кормит?
Дина, улыбаясь, смотрела, как её тётя возится с малышами. Лицо Эстеллы было одухотворённое, радостное и даже складки на лице, придающие ему строгость и хмурость, казалось, разгладились. Эста была счастлива.
— Надолго? — спросила Дина.
— Завтра назад, — нахмурилась Эста, выпрямляясь от стола и возвращаясь в мир проблем.
— Ты же только вчера приехала.
— Сегодня утром гонец примчался из столицы. Весь в мыле… Вилента просит срочно приехать. Что-то у них там случилось.
— С Эриадором?
— Да нет. С ним вроде всё в порядке, иначе бы написала. Ты вообще за него не волнуйся. Его теперь пятёрка «боевых кошек» охраняет. Так что ничего с ним случиться не может…
— Это хорошо, — кивнула Дина, — а как у него дела? Тебе удалось с ним поговорить?
— Дела у него идут — просто замечательно! Жив, здоров, по виду — чувствует себя прекрасно. А насчёт поговорить… Насчёт поговорить… Поговорить — пока никак!
— Почему?
— Заносчивый, до невозможности. Обиженный. Лелеет и холит свою обиду. Пытались десять тысяч золотых ему предложить, в качестве примирения — не взял!
— Он мог решить, что вы хотите его купить. Он гордый. Нужно было что-то другое…
— Что? Себя? В вечное пользование…
Возникла пауза.
— У меня… остались его кинжалы… — нахмурившись, нехотя произнесла Дина.
— Кинжааа-лы? — протянула с удивлением Эста, — какие-такие кинжалы? Ты мне про них ничего не говорила!
— Ну… как-то не пришлось… к слову.
— Не пришлось? А я поняла, когда ты мне рассказывала, что у него ничего с собой не было! Нищета. Что ещё у него было?
— Гитара… но я её не отдам!
— Почему это?
— Оставлю на память. Дети будут учиться играть…
— Таа-аак, я не поняла. Какая ещё «память»? Я для чего работаю? Для чего мотаюсь, как заведённая, между столицей и Эторией? А? Что бы тебе вернуть твоего Эри. А она — «память»! Что, всё уже? Отказалась? Так предупреждать надо!
— Ничего не отказалась. Просто кинжалы редкие, а гитару он наверняка уже другую купил…
— Значит, пожадничала… Короче так — неси всё, что у него было! Вернётся — всё с собой привезёт. Понятно?… Хомячка…
— Да у него только с собой гитара была и кинжалы! Одежду и сумку выкинули… Сумка порвалась, когда его ловили, а одежда истрепалась…
— Вот и неси.
— А у меня тут ничего нет. Всё дома.
— Значит, расскажешь мне, где лежит, сама заберу.
Один из младенцев, похоже, недовольный упавшим уровнем внимания к нему, завозился в пелёнках и захныкал.
— Уси-пуси-пуси! — спохватилась Эста, — пуси-пуси-пуси!
— И знаешь что, — мгновение спустя сказала она, оборачиваясь с младенчиком на руках, — тебе нужна ещё одна девочка.
Дина с недоумением, молча, уставилась на тётю.
— Для маскировки. Предполагаю, что в будущем вполне возможно возникнет ситуация, когда тебе с детьми придётся показаться «на людях». Когда это потребуется, я не знаю. Поэтому, чем раньше мы будем готовы, тем лучше.
— Где же я её возьму? — Дина, с удивлёнными глазами развела руками.
— Хм, действительно, и откуда берутся дети? — иронично хмыкнула Эста себе под нос, обращаясь к малышу в её руках, — ладно, я что-нибудь придумаю. Сирот у нас к счастью нет, но вот в данный момент — хорошо бы, что бы они были… Но это я так, к слову. Шучу. Ладно. Моя идея — моя забота. Главное, что бы ты была не против. Ты не против?
— Я даже не знаю… как-то неожиданно…
— Хорошо. Я поняла, что ты об этом думаешь. Бассо, твоя мама думает… Твоя мамка думает… Пам-пам-пушки, тру-ля-люшки!