Студия "Боливар"
Шрифт:
Я взглянул на Инри, его глаза сверкали. Алина присела на корточки у огромной кучи хвороста и одной рукой потянулась к глиняному горшочку.
А этот-то кто сюда приволок? — подумал я.
Подняв горшочек, она высыпала из него угли, и оперевшись на руки, стала изо всех своих хрупких сил дуть.
Я тут же кинулся помогать.
— Нет! — возопил Инри — Инго!
Я, вывернув голову, взглянул на него.
— У нас принято, чтобы огонь разжигал один человек. Тот, кого я назначу.
Я поднялся. Не нужно
Алина не обращая внимания на нас, продолжала раздувать угли. Я смотрел на неё, чувствуя себя сволочью.
Инри подошёл ко мне.
— Обними же меня, новый брат — сказал он сдавленно.
Мне ничего не оставалось делать. Нужно исполнять роль. Всё остальное позже.
Он обнял меня.
Я быстро похлопал его по спине и отодвинулся. Но успел услышать его шёпот.
— Не выделывайся.
Я хмыкнул, но внутри мне стало не по себе. Его шёпот был похож на шипение змеи, знающей о силе своего яда.
Небольшое пламя наконец принялось лизать ветки. Алина поднялась, и стала вытирать кулачками глаза.
Я опустил взгляд и посмотрел на растущее пламя.
— Воистину огнём кормимые и благостью его, ибо дети мы их, грозных жителей небес пресловутых, недоступных взорам идущим не по пути его — затараторил Инри.
Тексты видимо он пишет сам, понял я. А вертит так, чтобы ужас нагоняло. Когда непонятно, тогда обязательно страшно.
Мне уже всё это порядком надоело. Глупая месса, которая и так была противна, доставала меня ещё тем, что я не мог понять, на фига она вообще нужна? То ли это у них перед каждой жаркой крысятины, то ли всё это из-за моего появления?
Стоять мне надоело, но уйти я опасался. Я вызвал у Инри раздражение, причём не хилое. Возможно, ещё одно неловкое движение, и он прикажет своей пастве бросить меня в огонь. Вместо поделенной на куски крысы.
Интересно, а Алина станет в этом участвовать?
Я бы с удовольствием проверил такой вариант, если бы был хоть малейший шанс, что удасться дожить до объявления результатов. Но с огнём — это вряд ли. Да и с чего это я решил, что Алине не наплевать на меня? Кто я для неё? Скорее всего, ещё один идиот, попавший по своей глупости в эту затянувшуюся переделку.
Инри громко захлопнул книгу и выставил вперёд руку.
Нет, только не это! — заревела внутри догадливая мысль.
Паства подходила по одному и прикладывалась поцелуем. Бабка приложилась хорошенько, секунд на двадцать.
Чем старее, тем религиозней. Видать сильно за свою жизнь переживает. Бессмертие бессмертием, а надоест, или вдруг Алекс крыс перестанет поставлять регулярно — кто первая кандидатура на шашлык? Бабка видимо об этом уже успела задуматься. Ну что ж. Значит, бабка не так глупа.
С презрением пережив долгий поцелуй старушки, я увидел, как
Она же боится его, вот в чём дело, дошло до меня.
Когда Алина чуть наклонилась, я заметил, что Инри слегка опустил руку.
Сука! — среагировал мой мозг.
Алина наклонилась ниже, быстро поцеловала и, тут же выпрямившись, отошла на пять шагов назад. Я заметил, что она вздрогнула.
Инри посмотрел на меня.
— Я думаю в первый раз можно без этого — сказал я, насколько мог уверенно.
— Это традиция — сказал Инри — И не думай, что ты целуешь мою руку. Ты целуешь длань его, протянутую к детям своим.
— К традициям нужно привыкнуть — сказал я. Мой голос остался уверенным. Алина бросила на меня внимательный взгляд, и я решил стоять до конца.
Но Инри неожиданно отступил.
— Ладно, в следующий раз — буркнул он, торопливо опуская руку — А теперь — он перешёл на крик — Давайте же восславим его, великого бога и творца всего сущего, отца нашего!
— Слава! — в едином порыве рявкнула паства.
— Слава! — крикнул Инри.
— Слава! — повторила паства.
Инри повернулся, нагнувшись взял со шкуры несколько кусков, и зашагал к своему шалашу.
— Слава! Слава сущему! Слава Инри! — закричала старуха ему в спину. Но Инри не обернулся.
Старуха улыбаясь бросилась к шкуре с мясом и, схватив кусок, принялась в него остервенело вгрызаться. Мик тоже подошёл и взял кусок. За ним потянулись остальные, и только Алина, проигнорировав возможность поесть, направилась к своему, дальнему шалашу.
А я, изумлённо стоял и глазел на людей, пожирающих сырую крысятину. Как в дикие, вроде как давно сгинувшие времена.
— Эй — медленно проговорил я - Может, давайте всё-таки поджарим?
На моё предложение обернулись двое — Мик и жирная сова. У Мика во рту был скользкий кусок, и он спеша проталкивал его пальцами в рот. Сова непонятливо смотрела на меня сквозь стёкла очков.
— Нельзя — наконец шёпотом, удивлённо выпятив губы, проговорила она.
Вот оно что. Он запрещает им есть жареное мясо. Только сырое. Откуда такой финт? Или он это для проверки своего могущества?
Я задумался. Неужели такое возможно? Вот так взять, и заставить всех жрать мясо сырым?
Зачем же тогда разжигать огонь? Неужели, только ради ритуала? Он искусный садист.
Сырое мясо мне есть не хотелось. Ни сейчас, ни в будущем.
Я увидел, как Инри вошёл в свой шалаш, минут через пять вышел оттуда без книги, и направился в сторону леса.
— Куда это он? — спросил я, хотя уже и не надеялся, что кто-то мне ответит.
Но в этот момент бабка проглотила очередной кусок, и я услышал её дрожащий, то ли от возбуждения, то ли просто от затянувшейся в этом безвременном мире старости, голос.