Ступень Четвертая. Часть первая
Шрифт:
— Странно, но я не понимаю, что он говорит, — сказал Постников.
— Он же защиту поставил. Как ты можешь понимать?
— По губам. Какая-то фигня на выходе. Я бы сказал, белый шум.
— Дань, ты его здесь понимаешь не потому, что вы говорите на одном языке, а потому что это снохождение, в нем идет связь на уровне мозга. Передача образа, а не слов. А защита от прослушивания здесь ставится другая, и я в нее даже не полезу, потому что Дамиан сразу засечет и опять начнет вопить, что это обман.
— Уж больно у него рожа довольная, — проворчал Постников.
—
Марта стояла к нам спиной, и мы не видели ее реакцию, разве что руки иной раз что-то добавляли жестом к словам. Но Дамиан, насколько я мог судить, распушал хвост вовсю, стремясь произвести впечатление на девушку, чтобы вытащить ее еще на одно свидание посерьезней. Не знаю, удастся ли ему хоть немного показаться Марте лучше, чем он есть, но я на всякий случай расскажу, чем закончила его последняя любовница, которой пришлось бросить все, чтобы выжить. Насчет последнего я, конечно, преувеличил: Илинель была слишком жадной, чтобы не унести с собой все, что смогла, но смогла, конечно не все. Часть пришлось оставить, о чем она наверняка сожалеет, посылая проклятия на голову бывшего любовника.
Марта энергично помотала головой и сделала несколько шагов назад, к нам, тем самым выходя из-под защиты и показывая, что разговор она закончила.
— И все же, Марта, подумайте о моем предложении, — бархатный голос Дамиана журчал.
Казалось, он ничуть не расстроен отказом. Возможно, и встреча с Мартой ему нужна была совсем не для того, чтобы ее на что-то уговорить, а для того, чтобы получить в моем окружении лояльного ему человека. С Дамианом никогда не знаешь, какая же у него конечная цель.
Интерлюдия 4
На одной из общих встреч, на которую Варсонофию все-таки удалось попасть, он поднял вопрос с Елисеевым.
— Братья, — возопил он, хотя Верховный волхв не давал ему права голоса, — к справедливости взываю!
— Взывай потише, — поморщился Верховный, выразительно ковыряя мизинцем в ухе. — А еще лучше — отложи свое взывание до следующего собрания. На этом мы уже обсудили все важные вопросы, которые были в повестке, да и время, признаться, истекло. Так что…
Он поднял обе руки, собираясь благословить сподвижников перед уходом, но Варсонофий не дал ему закончить собрание.
— Нами было решено помочь ученику волхва, назвавшегося Варсонофием. Волхва, который пропал и оставил недоученного ученика. Вы все знаете, что самую большую опасность для окружающих представляют именно те, кто не закончил свое образование. Мы решили оказать Елисееву помощь, но Верховный волхв запрещает мне даже приближаться к мальчику, не то что давать советы и помогать наставлениями. Я считаю, что это преступное пренебрежение обязанностями.
Слово было сказано, и Верховный волхв начал раздуваться от злости, грозя обрушиться на ослушника всеми бранными словами, какие вспомнятся. Но не успел, потому что давно уже подсиживающий его Никон громко хлопнул ладонью по столу и зычно сказал:
— Братья, согласен, это непорядок. Коли мы решили принять на себя заботу о чужом ученике, то надо дело делать, а не откладывать его до тех пор, пока несчастье не случится.
— Вот-вот, — встрепенулся Верховный волхв. — Именно этого я и боюсь, несчастья. Ибо подозрительный тип этот Елисеев и практики у него не волховские.
— Волховские, — заупрямился Варсонофий. — Только более продвинутые. Сам же знаешь. Артефактный телефон для связи отобрал.
— Не дело это, — неодобрительно прогудел Никон. — Мы общим собранием решили, что один из нас берет шефство над утратившим учителя учеником волхва. И внезапно один из нас решил, что может единолично отменить общее решение?
— Я — Верховный волхв.
— Это не значит, что ты не должен исполнять решение общего собрания. Мы тебя ставили следить за исполнением закона, а не нарушать его. И не отбирать артефакты для связи с учеником.
В воздухе запахло перевыборами, и Верховный волхв это тут же почуял.
— Я не нарушаю, а проявляю осторожность. А ну как через этот артефакт выйдут на всех нас и уничтожат?
— Ты сам-то веришь в то, что говоришь? — прогудел Никон. — Поди на изучение себе отложил и сломал?
— Надо было проверить, — отвел взгляд Верховный, — не было ли там маячка, али еще чего нехорошего.
— Проверил? Верни. Сей же час верни. Не потерпим произвола, братья!
Верховный встал перед дилеммой: не выдашь артефактный телефон — Никон немедля поставит вопрос о смещении, выдашь — Никон же обнаружит, что артефакт сломан, да и заговорит о том же. Но второй вариант хоть какой-то простор для маневров дает. С тяжелым вздохом Верховный встал, укоризненно пробормотал: «О вас же забочусь, братья» и пошел к сейфу. Артефакт был разобран на части, которые аккуратно были уложены в подходящую коробочку. Это коробочку Верховный волхв и протянул Варсонофию.
— Это что? — ожидаемо возмутился тот.
— Я не мог допустить, чтобы у нас оказалось неопознанное опасное устройство, — с благостной улыбкой сказал Верховный. — Я забочусь о нашей безопасности.
— И поэтому ломаешь чужие артефакты? — не удержался Никон от возможности уколоть недруга. — Ты оставил назначенного нами учителя без связи с учеником. Это намеренное вредительство, а не забота.
— Елисеев — подозрительный тип чьи цели непонятны, а сам он странен.
— Да брось придумывать. Обычный подросток, которому повезло заполучить в учителя одного из волхвов, придерживающихся древних методов, но умело сплавляющих их с современной техникой. Нам бы хоть как-то с ним связаться и перенять их методики, а ты закостенел в своих догмах.
Волхвы согласно загудели, и Верховный начал затравленно оглядываться. Куда-то не туда завернуло собрание.
— Я не могу столь беспечно решать вопросы, связанные с безопасностью всего нашего сообщества, — пафосно сказал он. — Мы не собираемся помогать властям, на том и стоим.
— Так, может, стоит встать на что-то другое? — вкрадчиво спросил Никон. — Мы должны быть едины с народом, а не противопоставлять себя ему.
— То есть вы хотите открыться и быть уничтоженными? — картинно изумился Верховный. — Мы столько лет сидели в тени и хранили наши знания, что…