Ступень Четвертая. Часть первая
Шрифт:
Император приподнял бровь и посмотрел на Андреева. Тот уже оправился от обвинения и посчитал слова Ефремова за поддержку.
— Я не давал ни указания, ни разрешения на установку, — твердо сказал он. — Я понятия не имею, откуда это все взялось. Разве что… — Он подозрительно осмотрелся. — Разве что гвардейцы, который проверяли?
Ефремов побагровел от возмущения.
— Ну знаете ли, Антон Глебович, обвинять нас в том, что мы собирались подсматривать за великой княжной? Это ни в какие рамки.
— Или сам Елисеев или из его клана? — пошел
— Вы бы уж определились достаточный ли у меня уровень знаний. Когда бы я успел все это установить и замаскировать? — хмыкнул я. — Да еще и при свидетелях. Я обнаружил сразу при заселении и сразу поставил в известность куратора.
— Ярослав, — обратился ко мне император, — извлеки все лишнее из стен.
— Может, лучше просто испортить? — предложил я.
— Нет, нужно именно извлечь, — оживился Ефремов. — И аккуратненько, в коробочку. — Он кивнул своему подчиненному, отправляя за контейнером. — Сейчас принесут. На них могли остаться отпечатки пальцев или еще какие следы.
А еще следы чужой ауры… Но про последнее я сразу мог сказать, что их затерли. Да и с первым не все так гладко.
— Если буду вытаскивать все как первую, с камер сотрутся следы. А если аккуратно и медленно, провожусь несколько часов.
— Ты вообще снимать не будешь, — решил Ефремов. — Кстати, в соседних блоках ничего подобного не нахожу. Из чего можно сделать однозначный вывод: шпиговали именно этот, Антон Глебович. Можете поблагодарить Елисеева: если бы не его бдительность, запись с камер непременно куда-нибудь ушла и вот тогда…
Он сделал такую зверскую физиономию, что испугался даже я. Император тоже не остался в стороне.
— Антон Глебович, меня уверяли, что вы полностью контролируете ситуацию в школе. Смотрю, сведения оказались очень преувеличены.
— У нас устоявшийся коллектив. Все учителя работают не один год. Новый только один, но он не маг. И вообще его сегодня не было.
— Тем не менее кто-то из ваших сотрудников поставил камеры.
— Или учеников, — вмешался Ефремов. — Ваше Императорское Величество, учеников со счета я бы сбрасывать не стал. Некоторые молодые да ранние.
В его словах сквозило одобрение моих действий. Но с себя ответственности он тоже не снимал. Когда притащили контейнеры для камер, он сравнил результаты своего сканирования с моим, удовлетворенно хмыкнул, поставил пару подручных извлекать найденное, а сам потащил меня проверять остальную жилую часть школы.
Директор, совершенно деморализованный происшествием, сопроводил императора в кабинет, где они собирались дожидаться результатов осмотра. Подозреваю, что директору сейчас устроят такую выволочку, что мама не горюй. Я бы на месте императора не сделал ни малейшей поблажки тому, кто пытался установить наблюдение за великой княжной.
Нашу пятерку из блока тоже выставили. Как сказал Ефремов, на случай срабатывания ловушек. Ловушек я не видел, но решил не расстраивать генерала, потому что, если его подчиненные уверятся в легкости задания, они не будут столь внимательны, как могли бы. Светлана подозрительно поинтересовалась, не стоит ли нам вынести личные вещи из блока, если там так опасно. Или вообще переселиться в другой, без начинки. Но Ефремов ее успокоил сказав, что вещам ничего не угрожает, а блок проверят так, что по безопасности ему в школе равных не будет.
Я сразу сказал, что собираюсь защиту блока укрепить сам и так, чтобы никто посторонний не мог больше в принципе зайти к нам без нашего разрешения. Ефремов сказал, что он только одобрить может такой подход, о чем скажет директору этой совершенно неприлично проштрафившейся школы. Я дипломатично промолчал, что его подчиненные тоже проверяли, а значит, проштрафились ничуть не меньше.
После того как мы сравнили найденные мной и подчиненными Ефремова лишние устройства в нашем блоке, генерал потащил меня по школе, чтобы я на пару с ним проверил остальные помещения. Для посторонних это был мастер-класс ученику, где учеником выступал я. На самом деле в данной ситуации Ефремов мне доверял чуть ли не больше, чем себе. Как он сказал, проверка по волховской методике лишней не будет.
— Знаете, что странно, Дмитрий Максимович, — сказал я после осмотра третьего блока.
— Говори уж, Елисеев, хуже не будет, — подозрительно сказал Ефремов.
— В этом блоке есть полости под камеры или что-то подобное. Но камер нет. А в предыдущем даже дырок не было.
Ефремов сделал стойку, что при его комплекции смотрелось бы комично, не будь ситуация столь серьезной.
— А как в вашем с ними?
— Скорее всего, были, только ровно под камеру, поэтому не так заметно.
— Так… Ну-ка, Елисеев давай конкретнее, где дырки есть, а где нет.
Прошлись мы по всему общежитию, и в большинстве блоков не было заложено ничего подобного. У Ефремова наверняка были свои соображения по этому вопросу, но он лишь хмурился и делал пометки в блокноте, не собираясь со мной делиться выводами. Но я их и без него мог сделать: несмотря на кажущуюся случайность закладывания полостей, делались они наверняка только в свободных блоках, а не в тех, которые были заняты старшеклассниками. На время обучения блок закреплялся за пятеркой и посторонних туда не пускали, а значит, и ремонт в них не делали.
Остановились мы в холле, довольно многочисленном. Ученики, которые пронюхали о школьных проблемах, по своим комнатам сидеть не стали, а весьма активно перемещались, вынюхивая, что же случилось на самом деле.
— Так, Елисеев, ты же можешь определить, сколько людей сейчас в школе? — неожиданно спросил Ефремов. — Хочу сравнить.
Я кивнул, прикрыл глаза и запустил сканирование. Сил оно в этот раз забрало много, поскольку выбранная площадь оказалась слишком большой: я захватил всю территорию школы, включая двор. Сделал проекцию, зафиксировав каждую точку, и только после этого начал считать. Когда сообщил итог Ефремову, тот вздохнул и неохотно сказал: