Ступень Четвертая. Часть вторая
Шрифт:
— При условии, что я вас пущу в Пашкину вотчину? — полувопросительно уточнил Мальцев. — Пущу-то по-любому, добровольно или нет, вот в чем вопрос.
Кажется, он прикидывал, не удастся ли прибрать что-то из наследства Новикова. Если тот мог передавать в другие кланы интересные вещи, то таковые могли у него храниться в количестве, нужном и самому Мальцеву.
— Если вы туда полезете самостоятельно, можете сильно пострадать. Вряд ли вы готовы к тому, что мы рассчитываем там найти, — заметил я.
Пускать нас в святая святых своего
— Мы не будем смотреть информацию на компьютерах, будем искать только артефакты определенного типа и измененную тварь, которая очень опасна для неподготовленных.
Последнее меня волновало больше всего, потому что одно воспоминание о Морусе вызывало нервную дрожь и желание никогда больше не сталкиваться с той дрянью. Но откладывать было нельзя, потому что, если Новиков погиб и Накрех вселился в кого-то еще, давать ему доступ к столь опасному созданию было нельзя.
— Ваша взяла, — недовольно сказал Мальцев. — Когда вас ждать-то?
— Да прямо сейчас и поедем, — предложил император. — Все вместе. Целителя по дороге захватим?
Вопрос был ко мне, поэтому я и ответил:
— Можно Тимофея забрать, чтобы из лечебницы не дергать. Там сейчас один целитель, и он немного занят.
Я выразительно посмотрел на императора, намекая, что там сейчас изучают тело Новикова на предмет руны переселения.
— В одной машине с вами не поеду, — заупрямился Мальцев. — Диану с Андреем домой доставишь или же за ними машину отправлять?
— Доставлю, — согласился я.
— Странный ты парень, Ярослав, — пробурчал Мальцев. — С собственного дня рождения уезжаешь, чтобы покопаться в грязном белье моего клана.
— Это не ваше грязное белье. И боюсь, что я имею к нему больше отношения, чем вы.
— Волховское, что ли? — проницательно прищурился Мальцев. — Неужто Пашке на них удалось выйти, а мне не сказал?
— Удалось, — подтвердил я.
— Вот сволочуга.
Глаза Мальцева заблестели, потому что теперь он прикидывал, как использует волхвов в своих целях. И заодно прикидывал, как нас не допустить к секретам, вытянутым оттуда Новиковым.
— Он практически полностью уничтожил выявленных волхвов, — добавил я. — Игнат Мефодьевич, записи Новикова нас не интересуют.
— Вы же говорили, что он — глава коалиции. Неужто неинтересны подчиненные ему людишки?
Он зыркал глазами то на меня, то на императора, пытаясь понять, в чем именно мы его собираемся надуть. Потому что в нашу искренность он не верил ни на йоту.
— В его записях этого не будет, — ответил император. — Я подтверждаю сказанное Ярославом. Нас интересуют запрещенные артефакты и измененная тварь, которая представляет опасность, в первую очередь для вашего клана. Игнат Мефодьевич, уверяю вас, с наследства Новикова вы не получите ничего, кроме проблем.
— Да понял я это уже, понял, — проворчал он и набрал водителя, чтобы подогнал машину к крыльцу.
Я тоже набрал Постникова, чтобы был готов к отъезду. Его мы подхватим по дороге, потому что он находился сейчас в лечебнице.
— Осматриваем, — откликнулся он. — Пока ничего. Неудобно это в стазисе — не согнуть, не разогнуть.
— К Мальцевым едем, — сообщил я. — Бери все ключи, что при Новикове найдешь, и будь готов к отъезду. Целитель что говорит? Кстати, кто там сегодня дежурит?
— Недосеко. Говорит, в стазисе не посмотреть. Но стазис я снимать не разрешил.
— И правильно, — согласился я. — Если он не сдох и в сознании, мы заимеем кучу проблем, даже если все артефакты уберем.
— Уже, сложены в коробку. И там не стандартные артефакты, а хорошо под них замаскированные.
— Не слишком хорошо, если ты заметил.
— Эта маскировка не рассчитана на твоих учеников, только на обычных магов. И выявить ее на расстоянии сложно.
Я все больше убеждался, что мы взяли именно Накреха, а значит, в помещениях Новикова нас просто обязан ждать неприятный сюрприз. Даже нет, сюрпризы, потому что Накрех был весьма изобретательным товарищем и вряд ли не использовал эту изобретательность для маскировки своих секретов.
Глава 25
Выехали мы без проволочек. Разве что пришлось извиниться перед гостями и пояснить, что отбываю по государственным нуждам. Загрузились мы (император Тимофей и я) в микроавтобус и по дороге подобрали Постникова, недовольного результатами операции. Меня они тоже не радовали, но ждать, что все пройдет гладко, если в деле замешан Глазьев, было по меньшей мере наивно, о чем я ему и сказал.
— К тому же Новиков может не быть Накрехом, — добавил император.
— Тогда еще хуже, Ваше Императорское Величество, — ответил Постников. — Потому что тогда Накрех так затихарится, что мы его не отроем.
— Я уверен, что мы найдем подтверждение тому, что Накрех и Новиков — одно лицо, при обыске у Мальцевых, — поспешил я их успокоить. — Тогда вопрос будет лишь в том, ускользнул ли он из своего тела или нет. И если ускользнул, то у нас имеется поисковое заклинание по ауре, что тоже облегчает дело.
Я еще промолчал про свою надежду на то, что душа Накреха развалилась, не выдержав стольких прыжков по телам. Потому что это было бы слишком хорошо, чтобы оказаться правдой.
Мы не успели доехать до Мальцевых, как внезапно позвонил Ефремов.
— Елисеев, что случилось с Глазьевым?
— В смысле почему он стрелял? — удивился я вопросу. — Дурак потому что. И нам ситуацию осложнил, и себе проблем нажил.
— Да мне на это пофиг, — выдал Ефремов. — И на то, что он стрелял, и на ваши проблемы. Что вы с ним сделали при задержании?
— Ничего с ним не сделали. Руку вывернули, и все, — припомнил я. — Больше его никто и пальцем не тронул. Да и зачем? Он вел себя спокойно, на столике лежал и не дергался.
— Тогда почему он у меня сейчас слюни пускает и в штаны ссытся?