Ступень Пятая
Шрифт:
— Елисеевых Александр хочет извести под корень, включая твою неудачливую жадную родню, которую ты не хочешь знать. Румянцева, кстати, планируют оставить. Император полечил у него зубу и проникся полезностью.
— То есть в планах на уничтожение: мама, сестра, Шевчук, Постниковы и Ден?
— Ты забыл еще троицу бандитов, которые сейчас у тебя работают. И сестер Ермолиных. Правда, с последними возможны варианты. Потому что старшую может защитить целительство, которое ты ей вернул, пусть в урезанной форме. Но может и не защитить. Это под вопросом. И с Полиной пока окончательно не решено.
Забавно, наверное, мы выглядим в глазах Тумановых: мертвецы, которые о своей скорой смерти пока не догадываются и поэтому бегают, суетятся, о чем-то мечтают. Но мы ведь можем помечтать и о чем-то приземленном. Например, убить Накреха только после того, как он вселится в императора или в Александра. Правда, на наше уничтожение настроены оба Тумановых. Перспективы выглядели скверно. Если себя я еще мог худо-бедно укрыть, то такую толпу — маловероятно.
— Но почему? Ни я, ни мои близкие им ничего не сделали.
— Тумановы привыкли быть сильнейшими. Владение менталом на нехилом уровне давало им огромное преимущество. И тут появляешься ты такой красивый, и говоришь, что твоя защита выдерживает их ментальную атаку. Живой ты — постоянная угроза для них. Поэтому они и решили после устранения Накреха, убрать заодно и тебя. И прибрать твой клан. Гибель людей выдать за несчастный случай. Экспериментировал маг-недоучка Ярослав Елисеев и доэкспериментировался. Так и объяснят случившегося для всех любопытствующих. Как ты понимаешь, в словах Тумановых не сомневаются, во всяком случае при посторонних.
— Хлеб у вас есть?
— Хлеб? — удивился он. — Разумеется. Зачем тебе?
— Бутерброд сделать. Мне лучше всего думается, когда ем, а подумать здесь точно есть о чем.
Сухов хмыкнул, но достал не только батон, но и масло, а еще банку соленых огурцов, которые наверняка приберегал под другой напиток, но ради меня решил расстаться с таким сокровищем. В результате я соорудил несколько бутербродов, один из которых невозмутимо взял учитель. Что ж, продукты его, а мне несложно сделать еще. Огурцы, кстати, оказались на редкость вкусными: крепкими, хрустящими, в меру солеными.
— Давно мы с вами вот так не сидели.
— Давно. Ну так ты мне больше не ученик, — заметил Сухов. — Я тебе передал все, что мог, а уж как ты дальше этим багажом распорядишься, решать только тебе. Как мне показалось, ты опять готов принести себя в жертву.
Он прищурился и смотрел на меня с исследовательским интересом.
— Вам показалось. Знаете, Александр Васильевич, я не могу быть уверенным в том, что вы говорите мне правду. Возможно, в ваших планах как раз смена династии.
— Опять ты за свое, — недовольно ответил он. — Сколько раз мне нужно повторить, что я не планировал подменять Дамиана тобой. Это куда проще было бы сделать, когда он у меня учился. И убедить тебя тогда в том, что это благо для страны, тоже было бы проще. Особенно если обстряпать так, чтобы он сам на тебя напал и убил. И сделать это было проще простого. Дамиан тот еще ублюдок. Но с уничтожением правящих династий под ноль уходит много чего полезного. Вредного, правда, тоже. Та же императорская книга заклинаний, которая позволила предкам Дамиана, занять господствующее положение в стране, самоуничтожилась бы со смертью последнего представителя.
— Другой мир, другие нормы, — намекнул я.
— Ярослав, если бы ты сам не подозревал чего-нибудь такого же, ты бы указал на мою подслушивающую закладку и если бы пришел ко мне, то не для того, чтобы спрашивать, а чтобы обвинять.
Он достал из шкафчика пузатую бутылку коньяка и щедро плеснул в собственную чашку, мне не предложив. Но у меня и без алкоголя голова шла кругом. Не хотелось верить в то, что мне сейчас говорят, и в то же время я понимал, что Сухов не врет, потому что его слова ложились на то, что я чувствовал. Правда, я не подозревал, что реальность еще хуже, чем я опасался.
— Отношения Александра в последнее время странное, — признался я. — Он постоянно срывается и дает понять, что чувствует себя ущемленным. Наезжает, что я ему мало передаю.
— Ну вот, а ты хотел, чтобы я забрал его на обучение к себе. Что делать-то будешь?
— Во-первых, я должен услышать о таких планах из уст императора или его сына.
— Рискуешь, — заметил Сухов. — Сильно рискуешь, что услышать ничего уже не сможешь. А что во-вторых?
— А во-вторых, я сильно сомневаюсь, что кто-то из них способен пробить мою защиту. Даже если я полностью передам им все, что знаю, то все равно я использую имеющееся лучше.
— Просто потому, что умнее? — издевательски уточнил Сухов. — Переоцениваешь свои мозги, мальчик. С чего ты взял, что вас будут убивать выученным у тебя же? У Тумановых есть свои секреты, которые в сумме с секретами Дамиана могут выдать гремучий коктейль. Что-то твой бывший приятель ему для твоего упокоения точно выдал.
— У меня есть антидот против проклятий из книги Дамиана, — напомнил я.
— Но не против того, что может получиться из совместных разработок. Не зря же тебе не дают возможности узнать, о чем говорит Дамиан с Тумановыми. Так что делать-то будешь, а, Ярослав?
— Прежде чем что-то делать, мне нужно подтверждение того, что против меня действительно что-то замышляют, — возразил я. — При всем уважении, Александр Васильевич, слова — это только слова. Не хотелось бы, чтобы меня обвинили в противоправительственном заговоре, но уже имея на это все основания. То, что вы сказали, это слишком серьезные обвинения.
— Проверяй, время есть, — согласился Сухов. — Но знаешь, что я тебе рекомендовал бы сделать превентивно?
— Что?
— Защитный артефакт. Хороший такой защитный артефакт.