Ступень Пятая
Шрифт:
— Надолго ваш клан освободили от налогов?
— На десять лет.
— И за что же, позвольте полюбопытствовать?
— За заслуги перед государством.
— Какие именно?
— Никак у вашего клана дела совсем плохи, Михаил Никитич, что решили шпионажем подрабатывать? Иначе в толк не возьму, зачем вам понадобилось лезть в государственные секреты.
Волошин делано рассмеялся. Сейчас он испытывал какие угодно эмоции, кроме веселья, а смехом всего лишь пытался скрыть испуг. Обвинение в шпионаже любого до целителя доведет,
— Шутить изволите, Ярослав Кириллович? Откуда ж мне знать, что это государственный секрет? Так поинтересовался, из простого человеческого любопытства.
— У вас все, Михаил Никитич?
Разговаривать с ним мне было неприятно, и разводить политесы я не собирался.
— Разумеется, нет, Ярослав Кириллович. Вы же поняли, что я не просто так завел разговор об артефактных мастерских? У нас контракт с Императорской гвардией, и им требуются артефакты качеством не хуже, чем у них были по последнему контракту.
Ефремов все же оказался мужиком, радеющим за свою вотчину. Даже в контрактный договор умудрился вставить пункт, по которому волошинские артефакты никогда не смогут пропихнуть даже по большому знакомству. Разве что Александр лично прикажет? Но это в тайне удержать не удастся и популярности ему не добавит, да еще и наложится на некрасивую историю с присвоением моей победы над Морусом.
— А что вам мешает поставлять такие артефакты, Михаил Никитич? — издевательски спросил я. — Цесаревич как-то при мне обмолвился, что у вас лучшие в стране артефактные мастерские. Так что мои вам для выполнения контракта не нужны.
Хотели вкусный контракт с Императорской гвардией? Ну так и жрите его полными ложками, пока харя не треснет. Уверен, если бы не зудение Волошина-старшего, Александру бы и в голову не пришло лезть в поставки.
— Ярослав Кириллович, невыполнение контракта мне грозит слишком крупными штрафами, чтобы это могло быть предметом для шутки, — укоризненно сказал Волошин, сожалевший, что разговор происходит не с глазу на глаз, иначе бы он развернул все свои актерские таланты. — А еще потерей репутации.
— Михаил Никитич, а я разве могу вам чем-то помочь?
— Ярослав Кириллович, а помогите нам с контрактом, — проникновенно сказал Волошин. — Поставьте нам внутренности для артефактов по цене, скажем, на десять процентов ниже тех, по которым вы поставляли Императорской гвардии. И вам выгодно, и мне.
Наглость Волошина не имела границ.
— Вашу выгоду я вижу, Михаил Никитич, вы заработаете и поставите артефакты со своими этикетками. А вот меня хотите в убыток вогнать, потому что Императорской гвардии артефакты я продавал по себестоимости.
— В последнее никогда не поверю, — буркнул он. — Каждый предприниматель с договоров должен иметь свою прибыль.
— У меня она была репутационная, — пояснил я. — Именно поэтому гвардейцы предпочтут купить мой артефакт, чем получить ваш.
Волошин еще на что-то надеялся, предлагая разные варианты по упаковке моих артефактов в свои футляры. Мол, он имеет право на субподряд и с радостью этим правом воспользуется, предоставив мне возможность продавать мои артефакты через него. Если бы шла речь о поставке под моим именем, пусть и дороже, чем раньше, я бы, может, и подумал, но к чему мне работать на репутацию чужого клана, который постоянно пытается меня обмануть?
— С вашей стороны некрасиво нам не помочь, — с такой укоризной сказал Волошин, как будто это не он у меня отжал контракт, а я у него.
— Обговорите этот вопрос с Сергеем Евгеньевичем нашим финансовым директором, — предложил я, уверенный, что у Серого удастся послать Волошина куда элегантнее и дальше. — Он разбирается в этих вопросах куда лучше. Возможно, вам удастся подобрать вариант, который устроит оба клана. Я в финансовых вопросах несилен, могу что-то упустить. Всего хорошего, Михаил Никитич.
Я отключился и телефон отключил, потому что тот, кому я действительно нужен, найдет меня и без телефона, а провести весь день в бессмысленных разговорах с желающим выехать за мой счет Волошиными я не собирался. С Серым я связался тут же и предупредил о Волошиных. Он меня уверил, что вариант будут подбирать долго, тщательно и без малейшего успеха, и я пошел завтракать.
День пролетел в постоянном подчищении хвостов то там, то тут. Серый связывался три раза, чтобы поделиться мнением о наглости Волошиных.
— У нас уже очередь на защитные артефакты от Императорской гвардии, а этот тип хочет, чтобы мы «ради страны» продавали бы ему по цене, на которой он может нажиться, да еще и обязательным условием ставит маркировкой собственным значком. Он охренел вконец.
— Он рассчитывал получить нашу мастерскую бесплатно, и теперь его корежит от одной мысли о том, что этого не случится, — напомнил я. — Или, как он считает, случится не так скоро, как хочется. Тебя бесит его наглость, а его — необходимость договариваться с нами.
— Я его занес в черный список, — мстительно сказало Серый, — на всех своих телефонах. А то мешает работать своими фантазиями, сволочь. Да, я с Софьей Ильиничной посоветовался, составили мы список учебных заведений, в которых тебе не стыдно было бы образовываться. Ну и мне заодно. Список с факультетами и с заметками я тебе сбросил. Как решишь — сообщи, будем предметно с этим вузом связываться. Софья Ильинична считает, что идея правильная — отправить тебя под моим присмотром.
— Она, поди, уже и учебное заведение для нас выбрала? — подозрительно уточнил я.