Ступени из пепла
Шрифт:
Третий день. Ничего не было. Только вечером… прохлада, ощущение ясности и здоровья, огромная луна перед глазами. И обволакивающее, горячее внимание… тёмные лабиринты, по которым я странствовала во сне. Ты больна, Королева…
За этим холмом — подножие горы. Та, что идёт рядом, спотыкается… помогаю ей не упасть. Не следует спотыкаться, входя на погребальную гору. Впрочем, до границы заповедного мира ещё несколько десятков шагов. Так что это не тёмный знак, просто предостережение.
Граница.
Останавливаемся.
Успели вовремя.
Обелиск на вершине выделяется, подсвечен сбоку пурпуром — скоро рассветёт. Где-то там. На южном склоне. Там, где многие столетия оканчивают свой путь принадлежащие к дому Тонгвер. Вначале — туда.
Только теперь начинают болеть уставшие ступни.
Терпи. Это только начало.
Когда я увидела восемнадцать новых плит в последнем владении дома Тонгвер, у меня впервые схватило сердце. Наверное, я покачнулась. Лас поддержала меня под руку… и одна из тех фигур, что готовили нас к этому пути, подошла с востока, опустилась у первой плиты, преклонила колено… Сняла капюшон.
Я знала, кого увижу. Кто ещё мог так изящно передвигаться, кто мог быть такого роста?
Теране Эсстар Тегар-Тан ан Тегарон. Как и я, без диадемы. Она так и застыла, глядя перед собой, на свежий гранит погребальных плит. Я подошла к первому камню.
Имена, имена… смерть уравняла всех. Восемнадцать человек находились в доме в тот момент. Все они здесь, пусть даже не под каждой плитой покоятся останки.
Мама…
Я не помню тебя. Прости меня, я не помню. Надеюсь, я вспомню. Я даже не помню лица; та усмехающаяся маска, которая открылась мне при опознании, не была твоим лицом. Не могла им быть.
Время обнажить оружие… небольшой каменный нож в чёрных ножнах.
— Vorgh as en Tae, — слышу свой собственный голос. Думала, не смогу и прошептать… а слова разносятся, словно раскат грома. — Vorgh vert Tae faer beart — по воздуху с востока на запад, поднять над головой, кончиком клинка прикоснуться к северной части плиты, провести на юг. — Sien fae maerte.
Всё, мама. Отныне иные силы будут заботиться о тебе. Смерть очищает всё. Смерть прощает и учит. Даруй нам силы жить дальше.
Позволь мне вспомнить твоё лицо… Приходи ко мне в сновидениях.
Отец…
Я не помню тебя…
Лас оставалась рядом с Её Светлостью. Она не смела поднимать взгляда, но каким-то образом чувствовала, как последнее движение ритуального ножа что-то прерывает, что-то прекращает, проводит границу между мирами. Это пугало её; но та, что была рядом с ней, оставалась спокойна. А ещё вчера Лас-Таэнин испугалась бы даже подойти к Её Светлости: если Светлая казалась иногда ярким маяком, свет которого вынуждал отводить глаза, то Теране Эсстар — ослепительным солнцем.
Лас ощутила, когда Майтенаринн подошла к той самой плите.
Дядя…
Нет. Не стану вспоминать сейчас. Это символ, твоё тело отправится на родину: давным-давно малый дом запретил хоронить тебя здесь. Не в моих силах отменить запрет. Я не всемогуща.
Ройен.
Один из немногих, кого я помню. Я задержалась у этой плиты… не верю, чтобы и ты был «висельником». Наверное, твоя кажущаяся покорность позволила тебе избежать вечной сонливости, от которой разум иссыхает, человек превращается в скорлупу, неожиданно ломается и осыпается прахом. Я помню, как ты утешал меня, когда мне устраивали выволочки за попытку пронести домой любимую книгу. Помню, как мы с тобой гуляли по лесу.
Прости меня. Я не в силах противостоять Нижнему миру. Я обязана отдать и тебя.
Нож останавливается у южного края плиты.
Следующая плита.
Мианнесит эр Тонгвер.
У меня не сразу достало самообладания начать формулу.
А когда я принялась её читать, что-то очнулось… что-то попыталось остановить меня. Что-то, что находилось неведомо где, вдали от пустой могилы.
VorghasenTae. Смерть очищает всё. Нет… не всё. Есть вещи, которые невозможно очистить.
Что-то противостояло. Пыталось помешать мне. Сбить с мыслей, заставить забыть формулу. Нет.
VorghvertTaefaerbeart. Смерть прощает и учит. Нет, не всё прощается.
Что-то уже не давило… что-то рвалось, пыталось уйти, избегнуть оков, которые накладывает формула.
Sienfaemaerte.
Пропала. Улеглась. Нет тебе места среди живых, быть тебе погребённой. Пусть все считают тебя мёртвой. Солнце сожжёт тебя, луна ослепит тебя, всё живое не будет тебе радо.
Когда я принялась вычерчивать последний знак, сила, которая пыталась удержать меня, взбесилась.
Если бы можно было перевести то, что происходило, в слова — наверное, то, что было под плитой, кричало бы «Нет! Отпусти! Не смей!».
Нож… как он разогрелся. Я с силой прижала его острие к плите… испугалась даже, что разломится. Нет. Выдержал. Как только символ был окончен, сила перестала сопротивляться. Сдалась. Я ощущала смутную угрозу… чувствовала, как пот градом катится по лицу, испытывала слабость и дрожь. Нет. Нет тебе места среди живых.
Пусто. Ушла. Неужели… нет, я права, это живучая тварь. Только, когда я доберусь до её логова; только, когда спрошу, кто она и зачем причинила столько зла. Только, когда услышу ответ, будет ей прощение…
Майтенаринн присоединилась к остальным двум, ощущая себя ослабевшей и больной. Терпи, Май. Держись. Когда Теране Эсстар поднялась и начала прощальную песню, последние слова к тем, чьим солнцем стала луна, Май не сразу смогла присоединиться.
Птицы умолкли… никогда они не пытаются вмешаться в эту песню.