Ступени Нострадамуса
Шрифт:
— А нам отведено на это тысяча семьсот лет, — уточнил генерал.
— Придется передавать эстафету из поколения в поколение.
— Вам и начинать, Имма Сергеевна Аникина, — сказал генерал.
— Аникина — самое подходящее для такой задачи имя. Как хотите читайте, хоть справа налево, хоть наоборот, — задорно заявила Имма.
— И правда! — согласился Илья, прочтя фамилию Иммы в обе стороны.
Открылась дверца лифта. Илья и Имма вошли в него, а генерал сделал вид, что запоздал, оставив молодых людей одних в кабине. Илья понял его и поднес руку к цифре нужного Имме этажа.
— Чтобы передать нашу Миссию детям, придется выходить замуж, но фамилию не менять. Вы согласны? Не правда ли?
— Конечно, согласен, — ответил Илья. — Кто же откажется от собственного счастья.
Имма пожала ему руку.
— Кофе будем пить у меня, — сказала она. — Генерал не обидится?
— Он давно все понял, — заверил Илья.
— А ты?
— Еще раньше! У кого и за какую цену приобрел мистер Рок идею фотосинтеза и результаты «журналистского расследования».
Дверца лифта открылась, как бы приглашая счастливую пару войти в новую жизнь, которая начиналась отсюда.
Имма и Илья, прильнувшие друг к другу, едва успели выскочить.
Утром, вернувшись в общий с отцом номер, Илья сказал:
— Знаешь, отец, мы с Иммой решили не ждать тысячи семисот лет, и на нашем с ней «Диске времени» единение уже наступило!
— Знаю, — усмехнулся в усы генерал. — В единении — сила!
Эпилог
Свадьбу Иммы Аникиной и Ильи Муромцева справляли в том самом зале ресторана, откуда шагнул в другое измерение загадочный старец Наза Вец.
Об этом вспоминали между звонкими тостами, превозносившими и жениха, могучего былинного богатыря, награжденного Нобелевской премией по физике, и невесту, видного ботаника, легкую, воздушную «обитательницу лесов с покрытыми цветами опушками». Она сияла всем своим существом от искрящихся глаз до переливных бриллиантовых огоньков бесценного колье на тонкой и нежной шее.
Посаженым отцом ее был, рядом с генералом Муромцевым, прежний космонавт президент Общей России Владь Ильин.
Поднимая очередной бокал, он говорил:
— День этой свадьбы — начало борьбы за совершенство человека в нашем мире, за его нравственную красоту и презрение к злобе и ненависти. Мы, объявившие себя «неоапостолами», имеем могучих союзников, у которых та же цель совершенствования человека. И я прошу нашу обаятельную невесту поделиться результатами ее первых шагов в объединении всех прогрессивных сил нашего времени.
Имма, смущенная, но радостная, начала с того, что сняла с себя драгоценное колье и передала его Владю Ильину.
— Пусть это будет первым добровольным вкладом в создание Центра, призванного объединить все общественные и религиозные течения, стремящиеся к одухотворению и развитию человека, к торжеству Добра над Злом. Пусть различие в обрядах религиозных течений не будет причиной кровавых распрей. Я осмелилась обратиться от имени задуманного Центра к Папе Римскому, к православным Патриархам всей Руси и Константинопольскому, к Далай Ламе и пастырям различных исламских и христианских общин и сект, а также к философам материализма с призывом объединить наши усилия. Ответы были самыми положительными. Все пастыри и общественники высказались за неуклонное соблюдение основной заповеди человеческого сосуществования «НЕ УБИЙ», проявив готовность к возможному единению с более развитой человеческой культурой в ином измерении. Все они согласились быть участниками Всеобщего Центра…
Она не успела назвать этот Центр из–за взрыва возгласов, сопровождавших появление в распахнувшихся дверях знакомой всем фигуры седобородого старца в серебристой одежде до пят.
— Профессор Наза Вец! Откуда вы? — воскликнула Имма.
— Моя прелестнейшая леди! — отозвался старец. — Я с вашей свадьбы золотой спешил поздравить вас с супругом с началом светлого пути…
— Прошу простить нас, досточтимый сэр, величайший из мудрецов или самый ловкий иллюзионист, — прервал его Нильс Рок–младший. — Мы все готовы были верить, что существует неомир, с которым мы соединимся. Ваше исчезновение должно было служить доказательством. Но ваше появление способно развеять наши заблуждения. Невольно вспоминаешь искусство древних фокусников Китая, овладевших чудесным способом исчезновения на глазах у присутствующих. Их называли «дзян–цзы», если я не ошибаюсь. Так не с иллюзией ли подобного рода мы имеем дело сейчас?
— Бесценный джентльмен ума! Готов развеять то недоуменье, что овладело вами здесь. Миров всех параллели разделены БЕЗВРЕМЕНЬЕМ.Переходя из мира в мир, я переждать бы мог столетья.
— И вновь явиться к нам? — спросил Нильс Рок.
— Как раз я это совершил, вперед проникнув на полвека.
— Я сожалею, сэр, что, несмотря на свою докторскую степень и академическое звание, понять вас все же не могу.
— Это очень просто! Однажды я уже это объяснял, — вмешался Илья Муромцев. — Уверен, доктор Рок, вам сразу станет все понятно. Представьте себе вращающийся диск, где окружная скорость отражает быстроту течения времени. В центре вращения скорость равна нулю, и Время там стоит. Параллельный древний прамир расположен как бы неподалеку от центра «Диска Времени». Окружная скорость там мала, и время течет замедленно. В средней части диска, где расположен наш с вами недоразвитый мир, окружная скорость ощутима нами, как течение привычного нам времени, а вот на ободе, где как бы расположен неомир, все быстрее и окружная скорость, и течение времени и там, имея тех же предков, что и мы, когда–то расселившихся по всем измерениям, ушли далеко вперед и по разуму, и по нравственности.
— Это верно, профессор Наза Вец? Не правда ли? — взволнованно спросила Имма.
— Вполне удачно выбран образ, хотя на самом деле все сложней. «Вращающийся диск миров» — модель наглядная бесспорно.
— Я чувствую себя как бы перед фокусником, который объяснил невероятный фокус, в который поверить невозможно! У нас, у американцев, говорят: «В Бога мы веруем, а остальное наличными».
— Сомненья эти я предвидел. Для вас «наличность» захватил, — и старец извлек из своего серебристого одеяния изящную книжку в мягком переплете, передав ее Нильсу Року–младшему.
— Мой Бог! — воскликнул тот. — «Нью–Йорк Таймс» 2086 года!
— Да, это ежедневная газета тех времен, — подтвердил Наза Вец.
— Позвольте, позвольте! Где же здесь курсы акций? Вести с фондовой биржи? — забеспокоился американский магнат, перелистывая книжку.
— Все то, что может принести доход от знанья будущих событий, я счел обязанным изъять. Не следует прочесть о том, кто победит в соревнованьях, чьи акции падут или взлетят, и тем богатство обрести.
— Тогда зачем нам такая «газета»? — не сдержался мистер Рок. — Увидеть не бумагу, а неизвестную тончайшую пленку, загрязненную неинтересным текстом?