Ступени в вечность
Шрифт:
— Это что ж так? Насовсем? Не нужно за девкою больше приглядывать?
— Может, и не нужно… А может, и нужно! Не могу же я самого Великого расспрашивать! Да и не нашего ума это дело.
— Ну да… Виднее ему, что и говорить, — протянул Старха. — А ты, стало быть… теперь сам себе хозяин.
— Ну да, сам себе. И с первым же обозом в дорогу. Ты долго нас держать тут будешь?
— Торопишься за золотишком? — хохотнул хранитель на Мосту. — Да ещё к самым Истокам! Все храбрость свою показываешь.
— Хватит тебе! — Тангар начал сердиться. — Я заплатил сполна. Лезь давай, проверяй и пропускай. Или теперь другой закон?
— А кто это с
— Подельник новый мой, он за все и платит. Я его до самых Истоков доставляю, а за это… — он примолк. — Да не твоё это дело, Старха, что мне за это обещано! Твоё дело малое и ясное. Ну, проверяй давай!
У Маритхи ёкнуло сердце. Чего это он сам… на неприятности напрашивается?
— Да ладно тебе. Что я, не знаю Тангара! Ты ж руку себе раньше оторвёшь, чем обойдёшь закон Аданты. А то и целую голову сразу. — Хранитель ещё хихикнул. — И так верю, что двое вас. И проверять даже не стану — лазить туда-сюда лишний раз неохота. Пускай подельник твой покажется, да и всего делов.
— Эй! — крикнул Тангар. — Ты там! Выгляни! Давай поторапливайся, и так времени потеряно!
Маритха спешно приладила наличник и высунулась до пояса, проклиная глупость Тангара. Да любой же сразу поймёт, что девица перед ним, как пол-лица ни отгораживай! Но хранитель, торчавший рядом с Тангаром, едва глаза поднял и тут же опустил, не успев, наверно, почти ничего разглядеть. Как странно! Девушка ещё поторчала снаружи и спряталась, решив не мелькать понапрасну. Если надо, ещё раз позовут.
Тем временем Тангар влез на спину тарпа и вновь примостился перед носилками. Зверь тронулся. Они вступили на Пограничный Мост.
Каждый шаг огромного зверя отдавался дрожью внутри, каждый шаг через Расселину приближал её… К чему? Маритха попыталась поймать ускользавшее, но не смогла. Вместо того она решила поглядеть поближе на Расселину, раз уж жутью от неё не веяло. Тангар, конечно, сказал не высовываться, но сам же потом и велел наружу показаться, и ничего не случилось. Что из того, если она быстренько, одним глазком?
Маритха выглянула из носилок, когда тарп был посередине Моста. Лучше бы на месте сидела. Каким бы добротным этот настил на вид ни казался, а качался он здорово. Толстенные канаты, свитые из множества верёвок, а к ним ещё и цепи, расходящиеся к скалам по обе стороны от пропасти, угрожающе дрожали и скрипели. Девушка только и успела, что ухватить краем глаза ущелье, не настолько глубокое, как ей представлялось, да ещё светлую ленту внизу. Раньше ей казалось, что у Расселины нет дна.
— Не вздумай вылезти опять! — обернулся Тангар на шорох полога.
— Ты же сам…
— Не вздумай! — перебил он. — Слышишь, что говорю? Вот подальше от Моста отойдём — тогда смотри, сколько влезет.
— Да ты же сам меня сторожам показал! Я думала — все, сейчас откроют!
— Нам сейчас Великий Раванга помогает, и будет помогать — наши Нити скрывать до самой Латиштры.
— А я думала… он это… скрывать будет, чтобы Ведатели не увидали… не уследили… — неуверенно протянула Маритха.
— Бывает, что и люди смотрят и не видят, — снисходительно пояснил Тангар, оборачиваясь вновь. — Великий многое может. Он сказал, сторожей у Моста мы пройдём без ущерба. Если лишнего не мельтешить перед ними. А вот дальше, на Той Стороне, потруднее придётся. Он так сказал. — Хранитель умолк, но тут же добавил решительно, как рубанул: — Ничего. Дойдём! Твоё дело — до поры не высовываться.
— Ладно… Только скажи, что там светлое
— Вода на дне, что ж ещё, — хмуро ответил он.
— Вода?
Маритха чуть было вновь из-под укрытия не вылезла.
— Она самая.
— Открытая вода? Так много?
— А откуда, ты думаешь, вся Табала воду черпает? А теперь, женщина, замолчи! Ради всех Бессмертных!
Они подошли к противоположному краю. Хранителей на самом деле без приключений минули. Тангара и тут окликнули, и неудивительно: казалось, его знали все. Бывший хранитель, однако, в разговоры вступать не стал, ограничился приветствиями да отговоркой, что уже со Стархой много времени проболтал. Наверняка этого Старху потом расспросят, как следует, улыбнулась про себя Маритха, радуясь его выдумке. И навряд ли уход Тангара на Ту Сторону теперь поставят в ряд с её пропажей из Храма. Все будут думать, что бывший Первый хранитель на Покровителя обозлился. Да на Великого в обиде. И бросил их обоих. Находчиво, наверное… хотя не ей судить, конечно.
До смерти хотелось узнать, что за несправедливость учинил над Тангаром новый Покровитель, но сколько Маритха ни искала, не нашла повода для таких расспросов. Сам же Тангар все отмалчивался, погоняя тарпа, как будто решил её до самой Латиштры втихую тащить. Не то чтобы девушке так уж интересны были его дела, но что-то ей подсказывало: они крепко-накрепко связаны с ней самой. С тех пор как она в Табале объявилась, тут все косяком пошло.
— Эй, — позвала Маритха сквозь прорезь в пологе, — а долго ли до этой Латиштры?
— Дней десять, — ответил хранитель, даже не взглянув на неё. — Это если все ладно пойдёт.
— Ладно пойдёт, это как?
Тангар что-то пробубнил себе под нос, и ветер унёс слова, так что пришлось переспрашивать вновь. Оказалось, оно того не стоило.
— Если повезёт, — повторил он громче, — дойдём быстрее.
Девушка сгоряча дала себе слово помалкивать до самой Латиштры.
Как только первый страх и первый восторг перед таинственной Расселиной и водой на дне её прошёл, вокруг опять потянулись бесконечные холмистые пустоши, не предвещавшие пока что тех опасностей, о которых болтали в окрестностях Табалы. Маритхе стало невыразимо скучно и обидно. Медленно бредущая череда тарпов и спина Тангара впереди довершали её отчаяние. Неужто до самого посёлка ей придётся выносить с собою рядом этого твердолобого ненавистника? Неужто никого другого нельзя было найти? Ведь ясно же, Тангар её не терпит. А ещё вина перед ней… огнём его жжёт, не даёт забыть ни на миг, кого он стережёт.
Остаток дня осаждённая невесёлыми мыслями Маритха провела, забившись в уголок носилок, подальше от бурдючного жира, даже в холоде издававшего такой противный запах, что трудно было удержаться от гримасы отвращения. Иногда девушка подвигалась к щели, обозревала окрестности. Вокруг тянулись серые одинаковые холмы. Теперь её клетка сжалась до тесных носилок, угрюмо думала она, пытаясь отогреть лепёшку под одеждой, чтобы можно было жевать без усилий.
Холод уже не донимал так сильно, как во время её прихода в Табалу. Великий хорошо позаботился об её одёжках, да и погоды стояли совсем другие. Днём солнце так подогрело стылый воздух, что Тангар даже шапку снял и распустил ремни на своих шкурах. Девушка видела, что и другие погонщики от него не отстают, и оттого ещё больше куталась. Она в отличие от горцев к здешней погоде так и не привыкла. То, что им хорошо, ей плохо, а что им плохо — ей и вовсе конец.