Ступени
Шрифт:
– Хорошо, если твои родители не против, оставайся здесь.
Вечером Нина Петровна сказала Натке о просьбе Павла, а выбор оставляла за девушкой.
С этого вечера они спали в одной комнате. Павел на диване, Натка на кровати, в полуметре друг от друга, но, честно соблюдая правила приличия, не касались ночью друг друга, боясь, что в момент слабости разум может отойти на второй план, уступая место чувственности и страсти.
ПОЕЗДКА НА ДАЧУ
Наступила суббота. Как и планировалось
Павел с Наткой сели в автобус. По ходу маршрута, людей в салоне все прибавлялось. Тогда, Павел предложил Натке сесть к нему на колени, чтобы освободить дополнительное сидячее место. Натка была легкой, поэтому Павлу было комфортно держать девушку на ногах.
А для нее это обстоятельство было своеобразной игрой: «Как маленькая. Когда это я в последний раз сидела на коленях? Наверное, у родителей в далеком детстве».
Пассажирки-бабушки вслух озвучивали свое мнение: «Молоденькая совсем. Красивая пара». А Натка млела от удовольствия, зарывшись лицом в волосы любимого. Ей льстило, что они такие особенные, выделяющиеся своим искренним счастьем.
Наконец, они прибыли на дачу. Дача находилась в низине. Интересно было пробираться по узкой тропинке среди густой зеленой поросли. Сказка в ее жизни продолжалась, каждый день открывал новые впечатления.
От дачи Натка была в полном восторге. Дачный домик состоял из большой комнаты и крытой веранды. Участок был двухуровневый, ступенчатый. На участке росла колированная ежевика. Такую Натке еще видеть не приходилось. Крупные ягоды гроздьями свисали с тонкой веточки, цвет их был фиолетовый, а на вкус – нечто среднее между малиной и ежевикой.
А еще она впервые в жизни увидела, как растет фезалис («клюква», как она ее называла в детстве): на длинном стебле, в коробочках в виде сердца пряталась оранжевая кисло-сладкая ягода с чуть заметной горчинкой. Натка про себя окрестила ее «ягодой любви», так как именно эта ягода и напоминала все оттенки отношений между влюбленными. Натку приводило в восторг все: и цветы, и трава, и летающие насекомые. Казалось, она готова любить весь этот мир во всех его проявлениях.
Но, на даче и работать надо. Натка вызвалась вскопать участок под картошку. Тетя Нина отговаривала ее, но Натка была настойчивой. Схватила лопату, и с полной готовностью вперед трудовым десантом на борьбу с сорняками.
А Павел, убежал в домик, где и растянулся на кровати.
– На даче, самое главное, надо отдыхать, - съюморил он.
– Ах, ты лентяй, - парировала Натка, - вставай, лодырь, пойдем копать землю под картошку.
– От работы кони дохнут, - смеялся Павел.
– А-а, вот как ты заговорил! Я тебе сейчас покажу коней!
И Натка, взобравшись верхом на лежащего Павла, стала тормошить его, щекотать и прыгать на нем:
– Вставай, кому говорят, пойдем работать!
– Не хочу-у-у, и не буду-у-у! Ты-ы ме-ня сей-час раз-да-вишь!
– Лентяй! Соня! Вставай! Пошли помогать
Потом схватила его за руки и начала стягивать на пол. Оба скатились с кровати, и, хохоча друг над другом, стали шутливо целоваться. Натка опомнилась:
– Сейчас, родители увидят. Пойдем, покопаем, а потом и поспать успеем.
– Вместе? – хохотнул Павел.
– Вот еще, - услышал в ответ, - приличные девушки с парнями не спят!
– Еще как спят! И очень даже прилично получается! Ладно, пошли уже!
Так, смеясь, они добрались, наконец, до огорода. В четыре руки довольно быстро управились с перекопкой и рыхлением земли. А потом, довольные, пошли обедать окрошкой, которую приготовила мама. На свежем воздухе, да после физической работы аппетит был бешенный! Поэтому, одной порцией окрошки не обошлось.
Ближе к вечеру вдруг нагрянули нежданные гости. Может, конечно, и была у Павла договоренность с друзьями, но Натка ничего об этом не знала. Одним словом, на даче оказалась компания друзей Павла, с гитарой, едой и пивом в бутылках. Друзья приехали отметить «увольнение» Павла из армии. Натке стало немного обидно, что теперь ей было уделено меньше внимания. Да и интересы у взрослых молодых людей были такие, какие Натке не понять. Конечно, Паша представил Натку, как свою девушку. Но, все время находиться с ней теперь не мог.
Уже смеркалось. Тетя Нина пошла к соседке, с которой была в очень хороших отношениях, и договорилась о ночлеге для себя и Натки, так как свой дом отдала в распоряжение гуляющих парней. Натку от этого веселья в мужской компании отстранили, потому что не полагалось молодой девушке слушать шутки с иногда проскальзывающей ненормативной лексикой, которыми обменивались друзья. Парням хотелось отметить Пашкино возвращение с размахом, особо не стесняясь и не ограничивая себя в метких высказываниях. То есть, вести себя свободно, как полагалось самым крутым мужикам.
Натка, конечно, понимала, что дружеские посиделки – это своеобразный ритуал, на который посягать лучше не надо. Но, ей было немного обидно, что друзья оттянули внимание Павла на себя. До самой ночи Натка не раз тайком среди зарослей пробиралась от соседского дома, где ей предстояло пережить эту ночь, к дачному родительскому, чтобы понять, что же интересного в таком бурном веселье, которое было слышно на всю округу: пелись песни под гитару, говорились тосты, спорилось мужскими басами и смеялось. В конец концов, устав, Натка больше не стала бегать « в разведку», хотя червячок ревности колол ее нещадно. Где-то ближе к двум ночи она уснула.
Утром Натка открыла глаза, сладко потянулась. В окно, сквозь листву, пробивался луч солнца. «Времени, наверное, уже много, - подумала она. – Как там наши молодцы-удальцы?»
Она набросила халат, умылась под ручным умывальником и побрела к домику. Кругом было тихо. Приподнявшись на цыпочки, заглянула в окно, и увидела, что парни, вповалку, кто где примостился, дрыхнут без задних ног. «Во, утомились за ночь! Погуляли на славу!» - улыбнулась Натка.
Она нашла тяпку, чтобы прополоть садовую землянику.