Ступеньки, нагретые солнцем

Матвеева Людмила Григорьевна

Когда они ходили с Катей в цирк это было совсем другое. Во первых, это было давным-давно. Во вторых, у них не было билетов и их не пустили. А сегодня пожалуйста, вот они, билеты. Тимка показывает их Кате, потом билетёрше. И напряжённо ждёт, пока билетёрша рассматривает билеты, Тимке уже кажется, что в билетах что-нибудь неправильно. Но всё правильно. И они проходят в кино.

Они едят в буфете ириски; Тимка ест ириски, и Катя ест ириски. Тимка и Катя. Катя и Тимка. Может же человеку так повезти в жизни!

Потом

они сидят в зале. Катя смотрит на экран, смеётся, а Тимка смотрит на Катин профиль: круглая щека, длинные ресницы, острый подбородок — какая красивая Катя!

Потом они идут из кино. Тимка нарочно замедляет шаг, чтобы дольше не расставаться с Катей, чтобы дольше не кончился этот замечательный день, счастливый Тимкин день. И как немного надо человеку — подойти к нему и сказать: «Пошли в кино». Всего-навсего. А у него от этого получится самый счастливый день в жизни.

— Тебе понравилась картина? — спрашивает Катя.

— Очень! Хочешь, завтра ещё пойдём?

Катя смеётся. Какой у неё тёплый смех. И Тимка смеётся. Они подходят к своему двору. И тут им навстречу из ворот появляется Шмырин. Он шагает независимо, размахивает руками, что-то насвистывает, как хозяин. Тимка весь подобрался, сжал кулаки. Сейчас Шмырин заденет его, и он бросится в яростный бой. Тимка не боится никого на свете. Тимка отчаянный, смелый, счастливый человек. Вот что нужно, чтобы стать смелым, — быть счастливым. Только и всего.

Шмырин в упор посмотрел на Тимку и прошёл мимо. Потом обернулся и пробормотал:

— Чёрт психованный.

— Иди, иди, Шмырин, — сказал Тимка совсем без страха, и Катя взяла его за руку. На секунду взяла, а всё-таки взяла. Тёплая и лёгкая рука взяла Тимкину руку. Вот что нужно, чтобы стать счастливым: нужно, чтобы Катя увидела, что он сильный и смелый.

— До свидания, Тимка.

— До свидания, Катя. Подожди, Катя.

— Да, Тима. Что, Тима?

Как сказать то, что звенит, летит, неуловимо носится вокруг? Как объяснить, какая музыка играет в сердце? Разве есть такие слова? Разве могут слова выражать это?

— Катя, что нам задали по русскому?

— Шестнадцатый параграф, Тимка. До свидания.

— До свидания.

Почему опадают листья

Если вчера двое людей ходили вместе в кино и был самый счастливый день, то сегодня жизнь должна пойти по-другому. Так считает Тимка. Он не знает, как это — по-другому, но все равно по-новому, не так, как до этого. Так считает Тимка. Но Катя, видно, считает по-своему. Она, Катя, ведёт себя как обычно.

— Тима, здравствуй, — и прошла мимо. Как будто это не Тимка стоит в коридоре у окна, а кто-то малознакомый. Прошла мимо, остановилась у двери класса и разговаривает с Маслёнком.

Как же так? Значит, она так быстро, за один день забыла вчерашний день? Когда всё пело и звенело.

Когда Тимка сказал ей на прощание обычные слова, но вложил в них совсем необычный смысл. И она ответила обычными словами, но тоже вложила в них необычный смысл? Значит, он всё это придумал, нафантазировал? И не было необычного смысла? И в кино она его позвала просто смотреть фильм? И ни какого звона она не слышала и никакого света не видела? А он слышал и видел, потому что он чудак и выдумщик? А за руку она его взяла или не взяла? Он же твердо помнит, что взяла. Но и это тоже ничего не значит, если в это не вложить тот особенный смысл, который Тимке чувствуется, а Кате, значит, нет.

Тимка смотрит на неё, она смотрит на Тимку — спокойная, приветливая, красивая девочка Катя. Необыкновенная девочка, принцесса. Она и урок отвечает как принцесса. Тимка, правда, не знает, как принцессы отвечают уроки. Но когда он слушает Катю, ему кажется, что он это знает.

— Катя, расскажи, почему осенью опадают листья? — спрашивает Галина Ивановна.

Катя стоит у доски, отвечает урок. Тимка про всё это тоже читал в учебнике. Но Катя говорит как-то по-своему, немного печально. Получается похоже на стихи.

— Дереву холодно осенью, оно начинает дремать, всё в нём замедляется, оно меньше берёт от земли. А листья не получают достаточно питания и желтеют. Потом они тихо облетают. Но на их месте уже закладываются новые почки для весны, для будущих листьев. А зимой на деревьях иней, это тоже очень красиво.

Голос у Кати светлый, прозрачный. Тимка слышит, как в нём опять что-то тихо звенит. Это не зависит от его воли, он не может остановить этот лёгкий праздничный звон, это в воздухе, вокруг него. А вокруг Кати, значит, нет.

— Молодец, — говорит Галина Ивановна, — садись.

Катя идёт по классу. Легко и мягко ступают коричневые туфли. Школьное платье, как у всех девочек, белый воротник. Но другие девочки — просто девочки, а Катя — это Катя.

— Тимка, дай английский, — шепчет на весь класс Золотцев.

— Золотцев! Опять!

— А что я? Я ничего.

Продолжается урок. Тимка слушает Галину Ивановну, что-то записывает в тетрадь, листает книгу. Он всё слышит, всё понимает. Но не строение листа занимает его мысли. Его мысли посвящены Кате. И ничего с этим сделать нельзя.

Звон становится громким, совсем громким. Тимка удивлённо озирается. Неужели она и теперь не слышит, как звенит всё вокруг?

— Тимка, ты что? — смеётся Серёжа. — Звонок! Ты спал, что ли?

— Почему спал? Я сидя не сплю никогда.

— Пошли в буфет?

— Пошли.

Корабли переплывают на другой берег

Лена легла сегодня спать без споров, но, конечно, не спит, а лежит и вздыхает. Это значит, что сейчас она попросит: