Стужа
Шрифт:
Взяв сумку, я вернулась в ванную и переоделась в спортивную одежду. Затем как можно тише сунула в карман запасную связку ключей Шалини и выскользнула на свежий воздух.
Я поспешила спуститься по лестнице, миновала ряд почтовых ящиков и оказалась в маленьком дворике. Даже в моем ужасном похмельном состоянии стоило признать, что утро было просто великолепным. Не слишком жарко, жемчужно-розовое рассветное небо почти безоблачное. Малиновка охотилась в траве на червяков. Сосредоточься на позитиве, Ава. Я жива, и сегодня идеальный день для пробежки.
И я
Практически добравшись до ворот, ведущих на улицу, я заметила белый фургон с синей надписью CTY-TV [4] на боку. Когда я поняла, что это, передо мной выскочил шустрый мужчина с зажатым в кулаке микрофоном.
Это был тот самый репортер, которого я видела по телевизору накануне вечером. Вот черт.
– Мисс Джонс, – отрывисто произнес он. – Я бы хотел задать вам несколько вопросов.
4
Канадская телевизионная сеть, принадлежащая дочерней компании Rogers Sports & Media – Rogers Communications.
Я покачала головой.
– Разве вам для этого не нужно мое разрешение или что-то типа того? Я не согласна.
Репортер сделал вид, что не расслышал меня.
– Вы были вчера вечером в «Золотом трилистнике»?
– Возможно? – Я попыталась проскользнуть мимо, но он преградил мне путь. За его спиной появилась женщина с большой телекамерой на плече.
Меня показывают по телевизору?
– Вы работаете в коктейль-баре «Ред Стоун» в Саут-Энде?
Меня подташнивало, и не только из-за похмелья. Они уже выяснили, где я работаю. Что еще они знали обо мне? Я оттолкнула репортера и попыталась побежать к воротам, но женщина-оператор встала передо мной.
– Мисс Джонс. – Репортер пытался казаться приятным и вежливым, даже когда его коллега загнала меня в угол. – Можете рассказать нам, что вы говорили королю фейри?
Может, не будь сейчас пять утра и если бы на меня не давили, я бы попыталась придумать хороший ответ. Но в тот момент голова все еще была полна ваты и я не могла связать и двух слов.
– Я… Я прошу прощения, – заикаясь, пробормотала я. – У меня действительно сейчас нет времени с вами разговаривать.
Оператор не сдвинулась с места, и репортер теперь стоял с ней рядом. Он снова сунул микрофон мне в лицо.
– Это правда, что вы оскорбили короля фейри? Словами, которые мы не можем озвучить в прямом эфире по телевизору?
– Вообще-то, я как раз собиралась на пробежку. – К краю сознания подкрадывался ужас при мысли о том, что Эшли и Эндрю могут это видеть. Пьяный публичный скандал, который будут пересматривать во всех домах Америки. Я закрыла глаза, желая провалиться сквозь землю от стыда.
Телевизионный диктор поднял свой мобильный телефон, чтобы я могла видеть экран.
– Это вы?
Прежде чем я успела ответить, запустилось видео. Несмотря на низкое качество, я сразу узнала интерьер «Золотого трилистника».
– Фейри полагается кланяться своему королю, – зазвучал бархатистый голос Торина из динамика, и, лишившись дурмана дешевого пива, я словно ощутила, как его слова камнем оседают у меня на душе.
Я уставилась на телефон, в котором осыпала Торина оскорблениями, бормотала что-то о «Подвязках и подтяжках». Хуже всего то, что образ у меня складывался крайне нелестный. Растрепанная, с красным лицом и заплетающимся языком. Взмокшая от пота. На видео у меня осоловевшие глаза и хаос на голове. Приглушенный свет ламп выхватывал красные пятна на толстовке.
– Это вы, верно?
Я слышала репортера, но сработал рефлекс «дерись или беги». Вопрос донесся до меня словно издалека.
Каков был наилучший способ решить эту проблему?
Сбежать.
Проскользнув мимо репортера, я оттолкнула женщину-оператора с дороги и практически нырнула в ворота жилого комплекса. Я повернула направо в надежде умчаться по тротуару, но там уже ждала другая телевизионная команда.
Вот черт.
Кто-то выкрикнул мое имя, и я снова развернулась, готовая рвануть в противоположном направлении. Первый репортер и женщина-оператор уже преграждали мне путь. Я понимаю, что, вероятно, стоило попытаться вновь укрыться в квартире Шалини, но на тот момент все мысли были словно в тумане. Я заметила просвет между концом фургона CTY-TV и соседней машиной и попыталась улизнуть через него.
В голове оставалась лишь одна мысль – пересечь дорогу. Но как только я ступила на проезжую часть, раздался автомобильный гудок. Огромный внедорожник несся прямо на меня. В эту страшную секунду я поняла, что меня вот-вот задавят.
Все происходило будто в замедленной съемке. Черные очертания внедорожника, визг шин, полные ужаса глаза водителя. Это был мой конец.
За долю секунды перед глазами промелькнула вся жизнь. Мрачные ранние годы, от которых в памяти осталось лишь ледяное чувство страха. Затем всплыло лицо моей мамы – Хлоя ласково улыбалась, пока пекла мне морковный пирог. Передо мной промчались фрагменты наших самых счастливых дней вместе: Рождество, дни рождения, наша поездка в Диснейленд. Ее волнение, когда я закончила курсы бармена и устроилась на работу в один из лучших баров в городе…
Воспоминания стали мрачнее.
Звонок посреди ночи – один из тех, которых все боятся. Врач сообщил, что у нее был сердечный приступ, она не выжила.
Резкий, похожий на выстрел треск заставил меня сосредоточиться.
Прямо из земли вырвался стеклянный столб, и внедорожник врезался в него.
В следующее мгновение из тротуара под новостным фургоном появился еще один столб. Фургон накренился, затем перевернулся на бок. Я уставилась на него, пытаясь поверить в происходящее.
Нет, это не стеклянные колонны. Лед. У меня отвисла челюсть. Это определенно не та расслабляющая пробежка, на которую я рассчитывала.
Что происходит?
Сильная рука обхватила меня за талию и потащила к тротуару.
– Ава, это было ужасно глупо. – Мягкий глубокий тембр голоса короля Торина пустил по спине волну мурашек.
Я повернулась, чтобы посмотреть в его ледяные голубые глаза, но он от меня не отходил. Продолжал придерживать рукой за талию, как будто я могла вновь кинуться под колеса просто ради удовольствия.