Стычки локального значения
Шрифт:
Вот так вот и происходит все на фондовом рынке — только отвернулся от площадки, уже кому-то должен.
— Майкл, а почему ты звонишь мне только сейчас? — Я на самом деле этого не понимал. — Если атака длится неделю? В чем дело?
Он задышал в трубку намного ровнее и нехотя из себя выдавил:
— Я сначала радовался такому росту, пока не понял, что кто-то готовит диверсию. Тогда я стал проверять и выяснил, что все не так радужно, как мне казалось поначалу. Если сейчас они сделают сброс, то акции упадут очень низко, и они смогут выкупить гораздо, гораздо больше.
Ну да, перед тем, как сорвать куш, нужно немного раскачать лодку. Собираем хороший пакет акций, начинаем газетную компанию по дискредитации жертвы, параллельно сбрасываем ее бумаги, и сами же их нехотя выкупаем, вызывая беспрестанно снижающейся ценой панику у держателей и спекулянтов, котировки рушатся окончательно и мы подбираем «пайпер» на низах. Обычное дело. Мы с Серым так еще не делаем, потому что это больше спекулятивный прием, требующий много внимания, а у нас несколько иные цели, но ничего нового Майкл для меня не открыл.
— Майкл, успокойся и скажи мне вот что: кто играет против нас, ты выяснил?
— Здесь в Гонконге дела ведет брокерская контора Джонни Ли. Но не они конечный бенифициар, Зак. У них просто нет такого количества денег, понимаешь? Ходят слухи, что за их спиной стоит кто-то из Лондона. Я подумал, что, может быть, тебе легче будет установить этих негодяев?
Мне нравится доверие моих людей, но я все-таки не всемогущий. И вовсе не всезнающий. Можно, конечно, напрячь Серого, но в свете последних событий что-то подсказывает мне, что этого лучше не делать. Однако, успокоить мистера Квона нужно.
— Майкл, не беспокойся, если бумаги начнут сбрасывать, я распоряжусь, чтобы их сразу же выкупали. Прямо сейчас распоряжусь. Не беспокойся, работай, как работал. Если банки начнут забастовку — отсылай их ко мне, договорились?
— Хорошо. Но ты все равно поищи этих негодяев!
— Окей, Майкл, держи меня в курсе дел, — попросил я и положил трубку.
И сразу же поднял ее еще раз, чтобы позвонить в Bernshtein Capital, небольшое агентство, специализирующееся на собирании биржевых слухов и продаже их заинтересованным лицам… Не новостей, нет, на новостном фронте безраздельно царили Reuters и Bloomberg, именно слухов. На самом деле они же их частенько и запускали, провоцируя иногда достаточно сильные движения на рынках, но об этой их ипостаси знали очень немногие. Для большинства они были безобидными спекулянтами непроверенной информацией. Но порой их осведомленность поражала.
— Бернштайн кэпитал, чем мы можем вам помочь? — прощебетал в ухо знакомый голосок.
— Джоди? — я никогда не видел эту расторопную девчушку, но голос ее выучил уже достаточно хорошо. — Это Майнце, соедини меня, пожалуйста, с мистером Бернштайном. Привет, Берни! Как твоя яхта? — Это был сумасшедший еврей, двинувшийся на своей яхте. Яхта и слухи — вот все, что интересовало его в этой жизни. На слухах
— Зак! Я так рад тебя слышать! Яхту я в Гамбург отправил, нужно двигатели ремонтировать. Одно расстройство и расходы. Слышал, что учудил Билл Гросс?
— Из Pimco? Нет, не слышал. Что-то интересное?
— Да, он самый, Гросс-король облигаций! Ходят слухи, — Берни Бернштайн всегда начинал впаривать лежалый товар с этих слов и обязательно шепотом, — что он купил почтовую марку с «Перевернутой Дженни» за пятьсот тысяч фунтов! — И сразу перешел на возбужденные вопли: — Долбанную почтовую марку! Он сумасшедший! Моя яхта стоит всего лишь четыреста! Людям некуда деньги девать! Отдайте их старине Берни, он найдет им применение! Ты-то, Зак, не станешь делать таких глупостей?
Мне доводилось слышать о безрассудочной страсти коллекционеров к разным диковинам — кто-то сходил с ума по толедским шпагам или полотнам импрессионистов, другим нужны были головы львов и носорогов на стене загородного бунгало, третьи собирали нижнее белье каких-нибудь потаскушек от масс-культа. Мне все эти увлечения казались сущей нелепицей, которой деятельные люди занимали свой мозг, чтобы не думать о чем-то по-настоящему серьезном.
— Что ты, Берни, разве я похож на клиента Бедлама?
— Билл тоже не был похож, — с сомнением в голосе заметил Бернштайн, — и все же…
— Нет, Берни, за меня не беспокойся. Максимум — куплю себе футбольную команду.
— Святая корова! — Иногда, в минуты потрясений, правоверный иудей становился истинным буддистом. — Скажи, что ты шутишь! Зачем тебе это? Если все миллионеры станут вести себя подобным образом, мне просто некому будет продавать свой товар!
Я рассмеялся:
— Берни, представь, как приятно: выйти на зеленую травку и попинать мячик в одной команде с каким-нибудь Ван Бастеном или Линекером? Забить гол в ворота Пфаффа с подачи Гуллита?
— Я в этом ничего не понимаю, — сварливо сказал Бернштайн. — Глупая игра. Так чего ты хотел, Зак? Никто не звонит старому Берни просто так.
— Хотел помочь тебе в ремонте яхты. Наверняка ведь накладное дело?
— Вот ты, Зак, меня понимаешь! Я так люблю свою «Зарю», но она такая ветреная транжира, что иногда я думаю, что именно она меня разорит! Как хорошо, что у меня есть такие друзья! Чем мне отблагодарить тебя за такую помощь?
Именно так нужно было торговаться с Берни — не я у него покупал товар, а он благодарил меня за какую-нибудь пустяковую услугу стоимостью в пятьдесят тысяч фунтов.
— Есть такая компания Semiconductors Research and Manufacturing. Не слышал?
— Нет, подожди, сейчас запишу.
Послышались чертыхания, стук и шелест бумаги, клацанье клавиатуры компьютера, потом Бернштайн снова засопел в трубку:
— Так что с ней?
— Штаб-квартира компании в Гонконге.
— Я знаю уже, компьютер — великое изобретение, Зак! Продолжай.
— Кто-то играет на бирже против ее нынешнего руководства. Говорят, концы здесь — в Сити. Сможешь найти?
— Тебе же не нужны доказательства?