Стылая
Шрифт:
– А что, разве не ясно? – только что не окрысился парень. – Нанялся.
– Слышь ты, павлин ощипанный, а вот хамить мне не следует... – посоветовала я. – Иначе сию же секунду окажешься за бортом, будешь принимать освежающую ванну среди моря-океана. Такое плавание, а заодно и прием внутрь соленой воды в неограниченном количестве очень, знаешь ли, способствует просветлению ума и успокоению нервов. Надеюсь, плавать ты умеешь, а нет – надейся на то, что дельфины не дадут утонуть. Говорят, эти благородные создания спасают даже некоторое дерьмо, плюхающееся на поверхности. Потом я крикну о том, что за бортом оказался человек, и тебя, конечно, вытащат, после чего нам придется объясняться с капитаном...
– Ладно, хозяйка, извини... – пробурчал Якуб. – Был неправ, прошу прощения.
– Тогда отвечай на тот вопрос, что я тебе задала.
Вздохнув, парень поведал мне, что по совету отца он сбежал в столицу, потому как платить долги было нечем, и в родном городе Якуба ждала долговая тюрьма, а в стольном граде, мол, работу найти легче. Если повезет, то можно денег скопить, и уж потом домой вернуться, с долгами рассчитаться... Вот парень и махнул в столицу, только там провинциалы без рекомендаций никому не нужны, и устроиться можно только на мелкую работенку, что Якуба совершенно не устраивало. Те небольшие деньги, что он взял из дома, быстро таяли, а приличная работа все никак не подворачивалась.
Потом он случайно столкнулся на улице с подручным одного из тех ростовщиков, которому все еще был немало должен, и едва сумел унести от него ноги. Хорошо зная этого человека, парень понял, что надо срочно удирать из столицы, только вот куда?! И тут Якуба осенило: ему надо уехать в одну из дальних стран, а уж там ему, может, повезет, и он сумеет разбогатеть, а потом, вернувшись домой, вернет деньги... Естественно, средств на подобную поездку у парня не было, а, значит, надо устроиться на один из кораблей, что ходят в дальние страны. Именно это он и сделал, завербовался на «Серую чайку».
Правда, Якуб никак не ожидал, что корабль придет в наш город, а уж когда впервые увидел на палубе свою бывшую хозяйку и выяснил, что это именно она зафрахтовала «Серую чайку» – вот тогда парень хотел было удрать с судна, однако, немного подумав, все же решил остаться. В городе ему показываться не стоит: первый же стражник, который его узнает, враз отправит в кутузку, и единственное, что впоследствии ждет бедолагу – так это трудиться на ростовщиков до конца своих дней всего лишь за скудную еду. Те алчные люди, которым он остался должен, точно с его шеи никогда не слезут – ведь долг на этом безголовом парне висит немалый, а с бывшей хозяйкой все же есть шанс договориться...
Поспрашивав Якуба еще кое о чем, я спросила:
– Скажи, на кой ляд ты назанимал столько денег?
– Хозяйка, самому тошно... – Якуб махнул рукой. – Ну не могу я без веселья обойтись! А гулять надо от души, так, словно ты король! Думал, как-то выкручусь с деньгами. Не получилось...
– А своего отца тебе не жаль, дитятко непутевое? Он же по твоей милости сейчас в долговой тюрьме сидит! Знаешь об этом?
– Как не знать!.. – вздохнул парень. – Когда подручный ростовщика за мной гнался, то крикнул об этом... Но ничего: в Зайросе, говорят, золота полно...
– Ага, оно там по улицам валяется, причем уже в слитках – только ходи и собирай.
– Если я пойду со старателями...
– На это не рассчитывай... – оборвала я размечтавшегося парня. – Не для того тебя, оболтуса, сюда нанимали, чтоб ты ноги сделал в далекой стране. Отправишься со старателями – почти наверняка сгинешь, потому как в башке у тебя мозгов нет, а мне с тебя еще долг стрясти надо. Учти: от меня, своей бывшей хозяйки, так просто не удерешь – я тебе не тот помощник ростовщика, держать буду крепко. Считай, что ты у меня сейчас как запасной кошелек – я и сама, чтоб отправиться сюда, в долги влезла. Надеюсь, гулена безголовый, ты не забыл, сколько мне должен?
– Хозяйка, да чего с меня сейчас можно взять?! – только что не взвыл Якуб. – Про таких, как я, говорят, что у них в кармане вошь на аркане...
– И блоха на цепи... – оборвала я парня. – Как видишь, карман уже не пустой, выудить что-нибудь оттуда можно. В общем, попробуешь удрать от меня в Зайросе – будет только хуже. Это я тебе обещаю.
– До Зайроса еще добраться нужно... – надо же, в голосе парня появилось что-то вроде вызова.
– Надеюсь, доберемся... – пожала я плечами.
– Парни в кубрике говорили о том, что вскоре начинаются плохие места... – продолжал гнуть свое Якуб. – По ночам тут призраки являются...
– Ты их видел?
– Нет. «Серая чайка» еще не дошла до тех мест, где они обычно показываются.
– Ну и хорошо. Кстати, прими добрый совет: поменьше болтай о призраках, привидениях и прочей чуши. Моряки – народ суеверный, за болтовню о призраках могут и по шее накостылять.
– А то я не знаю!.. – пробурчал Якуб. – Между прочим, это именно они и рассказали мне о том, что скоро начнутся опасные воды.
– Ладно, больше я тебя не задерживаю.
Парень ушел, а я еще какое-то время стояла у борта, но дельфинов рядом с кораблем больше не было. Ну, раз такое дело, то можно уйти с палубы – нечего тут стоять без дела. Конечно, находиться здесь, на свежем воздухе мне очень нравится, да и в крохотной каюте делать особо нечего, но уж лучше там посидеть, чем здесь понапрасну маячить.
Как я и предполагала с самого начала, мне постоянно приходилось быть в центре внимания – как же, единственная женщина на корабле, а раз так, то моряки следили за каждым моим жестом или поступком. Вообще-то их можно понять: разговоры о бабах – это вечное развлечение мужчин и постоянная тема для разговоров, а уж если учесть, что по всем давним морским приметам женщина на корабле вряд ли принесет удачу, то мужчины смотрели на меня без особой симпатии.
Можно не упоминать и о том, что толки обо мне были едва ли не ежедневной темой для разговоров в кубрике. Откуда я это знаю? У моей каюты слишком тонкие стены, да к тому же от кубрика ее отделяет лишь крохотная полупустая кладовка, и потому до моего слуха частенько доносились обрывки разговоров, а если вслушиваться долго и внимательно, то можно услышать едва ли не весь разговор, особенно если мужчины говорят достаточно громко. Надо сказать, что я узнала много чего интересного о себе...
Стоило мне ступить в узкий коридор, который вел к моей каюте, как я едва ли не столкнулась с одним из матросов. Этот высокий красивый мужчина лет тридцати пяти, которого все звали Артист, положил на меня глаз едва ли не с того самого момента, когда я впервые пришла на «Серую чайку». Судя по его ухваткам, мнение о себе, как о совершенно неотразимом мужчине, у Артиста было едва ли не выше мачт, а к отказам со стороны женщин он явно не привык. Теперь мужик усиленно пытается задурить мне голову, для чего то и дело появляется перед моими глазами, а то и подходит с разговорами. Даже несколько стихов выдал, придав себе вид трагически влюбленного. Милок, да если ты даже сам начнешь складывать вирши, или писать музыку, то на меня это не подействует, потому как в искусстве я совсем не разбираюсь.