Субмарины-самоубийцы
Шрифт:
Мы все еще находились под впечатлением слов, сказанных лейтенантом Комацу и младшим лейтенантом Миякэ.
— Так точно! — гаркнули мы все одновременно.
— Вот это энтузиазм! — улыбнулся офицер и продолжал: — Я ваш новый командир, капитан 3-го ранга Итакура. Начиная с этой минуты вы поступаете под мое командование. Как мне известно, вы были отобраны из более чем тысячи добровольцев с Цутиуры. Это хорошо. Надеюсь, вы продемонстрируете свою преданность вашей новой службе.
После этого он сказал несколько слов энсин Миякэ и возвратился в здание.
Про себя я отметил, насколько одинаково говорят все офицеры флота. Каждый из них, начиная с капитана 1-го ранга Ватанабэ, почти одними и теми же словами заканчивал свои речи, обращенные к нам. «Трудитесь, не щадя своих сил!» или «Покажите все, на что вы способны!» —
И снова, пока он говорил все это, в нас стало нарастать уже знакомое нам напряжение, поскольку он все же очень отличался от офицеров Цутиуры. Те были инструкторами и преподавателями. Теперь, на Оцудзиме, мы встретились с боевыми офицерами. И мы сами становились теперь бойцами. Мы замечали определенное различие между офицерами-преподавателями и боевыми офицерами уже в первые минуты нашего пребывания на Оцудзиме, хотя бы по той сосредоточенности и в то же время быстроте, с которыми сновали вокруг ее обитатели. Даже по тем взглядам, которые они бросали на нас, мы понимали, что они считают нас ровней себе. На Цутиуре мы за глаза называли командира эскадрильи «оядзи» — «папаша». Старший офицер был для нас «офкуро» — «мамаша». Главный корабельный старшина, командовавший в казарме, был «ани», наш старший брат. При всей строгости дисциплины они относились к нам, как могут относиться очень строгие родители, немедленно наказывая за нерадивость или неповиновение. В то же время они очень внимательно относились ко всем нашим личным нуждам, особенно когда мы заболевали или получали травму. Не было ничего необычного в том, что командир эскадрильи ночь напролет сидел у постели одного из своих людей в лазарете. Как не было ничего необычного в том, что тот же старшина отпускал хорошую оплеуху тому же самому курсанту, отмочившему какой-нибудь номер. Капитан 3-го ранга Итакура, по контрасту с ними, похоже, был несколько более отстраненным от нас; и лишь какое-то время спустя мы поняли, что он относился к нам не как к младшим братьям, но как к людям, вместе с которыми ему предстоит сражаться плечом к плечу.
Все так же двумя колоннами мы прошли от пирса метров пятьдесят и остановились у входа во второе из этих двух зданий. На двери в него большими иероглифами было написано: «Вход только по особому разрешению министра военно-морского флота».
В здании находилось новое оружие! Я был совершенно в этом уверен. Младший лейтенант Миякэ первым вошел в здание, но потом, заметив, что ни один из нас не тронулся с места, обернулся и произнес:
— В чем дело? Следуйте за мной по одному!
И снова никто из нас не двинулся за ним — все глаза были устремлены на грозную надпись. Проследив наши взгляды, Миякэ расхохотался и впервые с тех пор, как мы встретились с ним, заговорил нормальным тоном.
— Не беспокойтесь об этом, — сказал он. — Если бы у вас уже не было такого разрешения, то вас бы и близко к острову не подпустили.
По одному человеку мы прошли через узкую дверь. Первое, что я увидел, оказавшись внутри здания, был длинный, лоснящийся смазкой сигарообразный предмет, покоившийся на двух больших опорах. Я сразу же понял, что это такое, по перископу в носовой части — торпеда, которая будет нести человека. Так вот что было этим секретнейшим новым оружием! Я, Ютака Ёкота, добровольно вызвался стать человекоуправляемой торпедой!
Глава 2. Я ЗНАКОМЛЮСЬ СО СВОИМ НОВЫМ ОРУЖИЕМ
На всем внутреннем пространстве здания я мог видеть множество людей, работающих спокойно, но в напряженном темпе. Повсюду сновали группы механиков в промасленных спецовках; я же был поражен видом молодых офицеров, глаза которых загорались внутренним светом, когда они прикасались к той или другой из этих гигантских торпед. Большинство офицеров носили бороды. Мало кто из японцев, кроме айнов с Хоккайдо, нашего самого северного острова, могут отпускать по-настоящему красивую растительность у себя на лице. Обычно такая растительность лишь у пожилых людей. Поначалу я подумал, что эти бороды, весьма жидкие и клочковатые, есть знак принадлежности к определенному братству. Что они вроде символа, связующего этих людей. Но тут же я вспомнил, что они, вероятнее всего, подводники, коль скоро секретное оружие представляет собой торпеды. Скорее всего, они отпустили их, поскольку бриться на подводной лодке в море довольно трудно.
Когда вся наша сотня оказалась внутри здания, капитан 3-го ранга Итакура позвал нас к себе.
— Собраться вокруг меня! — приказал он, указав рукой на одну из ближайших торпед. — Вы, ребята, очень скоро познакомитесь с этой штукой. Освоите ее и будете знать до мелочей. А потом выйдете на ней в море и нанесете удар по врагу. — Наш новый командир помолчал, а затем продолжил: — Это новое оружие называется «кайтэн», — сообщил нам он, — но в целях секретности его всегда именуют «мару року канамоно» — «металлический фитинг диаметра шесть». Таким образом, когда такое наименование встречается в переписке, донесениях или технических документах, никто, кроме немногих членов Верховного командования и штаба подводного флота, не сможет понять, о чем идет речь. Посторонний человек решит, что имеются в виду какие-нибудь запасные части или корабельное оборудование. Он не будет ничего знать о том, чем мы здесь занимаемся, и сведения о нашей работе здесь не станут достоянием врага. Как вы, безусловно, уже поняли, это человекоуправляемая торпеда, способная нести одного человека. Она имеет скорость большую, чем любой корабль, поэтому ни один корабль не может уйти от нее. — Итакура пристальным взглядом обвел наши лица. — Вы все прибыли сюда добровольно, — сказал он, — так что вы должны были рассчитывать на нечто в этом роде. И все же вы все проходили летную подготовку и можете сейчас испытывать разочарование, поскольку это оружие никак не связано с авиацией. Я вполне могу понять это, так что если кто-либо из вас изменит свое решение, то пусть обратится ко мне до конца дня. Я приму меры к тому, чтобы вам позволили продолжить летную подготовку и не задавали никаких вопросов.
Некоторые из моих товарищей переглянулись. Никто не проронил ни слова, но я мог читать их мысли, как свои собственные. Неужели этот офицер и в самом деле думает, что мы проделали весь этот путь сюда из Цутиуры только для того, чтобы поглазеть на торпеду? Да мы же вызвались отдать жизнь за родину! То, как это произойдет, вряд ли имеет значение, если, как нас заверил капитан Ватанабэ, мы сможем поразить врага. Что же касается меня, то уже по прибытии на базу Куре я понял — это новое военное изобретение так или иначе будет оружием, связанным с водой, и по-прежнему был тверд в своем решении.
— И еще одно, — продолжал капитан 3-го ранга Итакура. — Я хочу, чтобы вы знали следующее. Хотя я и являюсь вашим командиром, я также один из водителей торпед «кайтэн». Как и вы, я тоже однажды брошусь на врага в одной из них. Возможно, вместе с кем-нибудь из вас нам будет поручено выполнение одного и того же задания.
Тон его голоса стал необычайно серьезным.
— Несколько дней тому назад, — произнес он, — человек по имени Хироси Куроки, один из изобретателей этого оружия, погиб при несчастном случае во время освоения торпеды. Подняв «кайтэн», мы нашли там его духовное завещание. Это впечатляющий документ, источник надежды и уверенности в победе для всех вас. Я уверен, что вы будете упорно готовиться и достойно выполните свой долг, доказав тем самым, что Куроки погиб не напрасно.
И снова это! Типично офицерское завершение речи. Но на этот раз слова эти прозвучали куда весомее, чем когда-либо. Голос моего командира был ровен и спокоен. Никакого крика, разжигающего огонь в крови. Голос этот вселял в вас уверенность, не стараясь воодушевить вас. В конце концов, когда перед вами стоят люди, готовые отдать свою жизнь, выполняя ваш приказ, нет никакой необходимости побуждать их сделать все возможное для этого. Капитан 3-го ранга Итакура просто просил нас приложить все усилия для овладения техникой обращения с этим новым оружием, чтобы, когда придет время, мы смогли применить его мастерски. В таком случае враги будут обречены принять смерть в тот же миг, когда и мы сами расстанемся, с жизнью.
Капитан 3-го ранга Итакура замолк, обводя взглядом наши лица. Он пытался прочитать в них, стала ли решимость человека менее определенной, когда он узнал, что представляет собой это новое оружие. Я взглянул на стоявших вокруг меня товарищей и подумал, что они выглядят столь же спокойными, как и всегда. Я был уверен, что и мое собственное лицо осталось таким же спокойным, потому что взгляд командира лишь мельком скользнул по нему. То, что он увидел, должно быть, удовлетворило его, потому что он улыбнулся и сказал: