Субституция
Шрифт:
Джонсон сверял информацию с распечаткой на листе бумаги.
— Достаточно, мистер Кирсанов! — сказал он, — теперь можно немного отдохнуть!
Кирсанов открыл глаза и посмотрел на Джонсона. На его лице появилось недоумение.
— А как я попал к Вам? — неожиданно спросил Кирсанов.
— Не спешите сразу все узнать, — успокоил его Джонсон, — следующей процедурой я заложу вам остальную информацию.
— А после этого? — не терпелось узнать Кирсанову.
— Затем последует опыт с повышением Вашего интеллектуального уровня до требуемой
— Вы можете из меня профессора сделать? — с иронией спросил Кирсанов.
— Ну, до этого я в своих разработках еще не дошел, — отрицал Джонсон, — но политика высокого уровня из Вас можно сделать….
Кирсанов поморщился, улыбаясь, посмотрел на Джонсона.
— Вы хотите сказать, что политик по уровню интеллекта гораздо ниже профессора? — спросил он с удивлением.
— Конечно, мистер Кирсанов! — засмеялся Джонсон, — политик даже самого высокого уровня не способен превысить айкью IQ рядового профессора. Формулы власти, это примитивная математика, нужно знать политическую кухню, соблюдение баланса сил и уметь привлечь на свою сторону других политиков…. Ну, достаточно отступлений, приступим к опыту!
Кирсанов вновь закрыл глаза и откинулся на спинку. Джонсон посмотрел на экран и набрал что-то на клавиатуре.
— Теперь нужно подождать несколько минут, — сказал он, — объем информации очень велик, даже мой суперкомпьютер быстро этого не сделает.
Кирсанов сидел в кресле, а Джонсон молча смотрел на экран.
— Готово! — наконец произнес он, — ответьте на вопрос из курса высшей математики. А вопрос такой: Сформулируйте теорему умножения вероятностей.
— Вероятность произведения двух событий, — без промедления отвечал Кирсанов, — равна произведению вероятности одного из них на условную вероятность другого, вычисленную при условии, что первое имело место!
— Превосходно! — похвалил Джонсон, — Вы отличный материал…. Открывайте глаза, снимайте шапочку, на сегодня достаточно! Нужно чтобы Ваш мозг отдохнул хорошо…
Кирсанов снял шапочку и поднялся с кресла.
— И все-таки, мистер Джонсон я не могу вспомнить, как я к Вам попал? — озабоченно спросил он.
— Мистер Кирсанов, Вам это теперь не понадобится, забудьте! — приказал Джонсон, — идите к себе, отдыхайте, все вопросы к лаборанту, с которым Вы уже общались. До завтра!
— До завтра, мистер Джонсон…, - рассеянно произнес Кирсанов.
Он вышел из кабинета, а Джонсон с улыбкой посмотрел ему вслед. Выждав время, Джонсон взял сотовый телефон и набрал номер.
— Алло, мистер Уайт, — сказал он в трубку, — результат превзошел все мои ожидания! Конечно, это только первые процедуры, но уже с уверенностью можно сказать, что наш русский друг прислал добросовестную работу!
— Я могу уже докладывать генералу Ричардсону об этом? — спросил голос из трубки.
— Можете! — сказал Джонсон, — но меня несколько смущает, что генерал торопит Вас с результатами. Ведь это только начало….
— Удачное начало, профессор Джонсон! — проговорил голос из трубки, — я поздравляю Вас!
…После того, как Ланге приказом назначил Людмилу своим помощником на время прохождения практики, она принимала участие во всех пятиминутках, обходах и даже совещаниях в департаменте здравоохранения префектуры. Ланге держал ее постоянно при себе и ежедневно дарил молодой девушке массу комплиментов.
Понимая, что главный врач не просто симпатизирует ей, а надеется на что-то большее, Людмила держала определенную дистанцию в отношениях с ним — любезничала по поводу его комплиментов, подаренных цветов и категорически отказывалась от его приглашений в ресторан. Она понимала, что ее кокетство с Ланге помогает выполнять все поручения Севрюкова.
Сегодня утром Людмила, как всегда придя на работу, получила от Ланге букет полевых цветов, которые он поставил ей на стол в красивой вазе. Ее рабочее место теперь находилось в кабинете главного врача в виде отдельного стола, установленного в кабинете главного врача. Как всегда по средам, Ланге делал общий обход диспансера в составе Игнатова, Людмилы и двух медицинских сестер. Заведующие отделениями и лечащие врачи присоединялись к этой свите во время посещения ей соответствующих отделений и палат.
Обход приблизился к одной из женских палат, Ланге открыл дверь и первой пропустил Людмилу. Медсестры стали шептаться между собой. В палате шесть кроватей, на которых лежат женщины — пациенты. Врачи приблизились к первой кровати, на которой лежала женщина с землистым цветом лица.
— Больная Христофорова Лариса Ильинична! — докладывал Игнатов Ланге, — лечится третий месяц, я намерен выписывать ее сегодня….
Ланге обреченно посмотрел на больную и тяжело вздохнул.
— Выписывайте! — мрачно сказал он, — назначьте обезболивание, сколько потребуется….
Христофорова молча заплакала и с надеждой посмотрела на Ланге. Он отвернулся и тяжело вздохнул. Когда обход вошел в следующую палату, в которой лежали мужчины и приблизился к кровати с пациентом лет тридцати пяти на вид и землистым цветом лица, Ланге вел себя иначе.
— Серников Вячеслав Евгеньевич, — докладывал ему Игнатов, — лечится три месяца…, нужно переводить в отдельную палату….
— У нас палата № 14 после Хакарова освободилась? — спросил он Игнатова.
— Да, конечно! — ответил тот.
— Переводите его в 14-ю…, — приказал Ланге.
Людмила сделала запись в своей общей тетради. Ланге, улыбнулся Людмиле и старался подсмотреть запись.
— Людочка, — обратился к ней Ланге, — что Вы там пишете себе в тетрадь?
Людмила в ответ улыбнулась главному врачу, чем вызвала очередные перешептывания медсестер. Игнатов гневно посмотрел на женщин, и они тут же замолкли.
— Мне уже пора начинать отчет по практике готовить потихоньку, — строя глазки, ответила она.
— Практика только началась, — заметил Ланге.