Суд и расчет

Клугер Даниэль Мусеевич

– Очень похоже, – убежденно сказал Гай. – Очень, очень похоже. Я знаю, полиция надеется пришить это дело мне. Но не выйдет. Слава Богу, доброе имя еще что-то значит в Израиле.

– Верно, – Натаниэль вытащил из кармана подаренную пачку «Давидофф», закурил. – Доброе имя плюс опытный адвокат и пара-тройка надежных свидетелей. И на все нужны деньги.

– Деньги не проблема, – сказал Гай. – Нужно уметь вложить то немногое, что заработано честным трудом, а потом жить на дивиденды. Хочешь, подскажу, куда стоит вкладывать?

– Обязательно, – сказал Розовски, вытягивая ноги. – Обязательно, как только скоплю приличную сумму. Встретимся мы с тобой, и я спрошу: «Гай, так все-таки – куда ты вкладывал свои деньги

в той, земной жизни?»

Ример засмеялся.

– Ну-ну, – покровительственным тоном произнес он. – Думаю, это случится раньше и здесь, в этой жизни. Мы встретимся, и я подскажу тебе. Слово чести.

– Заметано. А теперь подскажи мне другое: кто и зачем пришил Седого?

– К уголовщине я не причастен, – упрямо повторил Гай. – Во всяком случае, за ошибки молодости я расплатился по полной программе.

Это было правдой. За ошибки молодости – непреднамеренное убийство и нанесение тяжких телесных повреждений Гай свое отсидел.

– Давай сделаем так. На несколько минут... – Натаниэль посмотрел на часы. – Скажем, минут на пятнадцать ты сделаешь вид, будто все, написанное о тебе в газетах – правда. Сыграешь со мной в такую игру.

Гай долго молча смотрел на футбольное поле.

– Если я соглашусь, – сказал он наконец, – то ты должен мне пообещать, что это действительно останется игрой. Я знаю, что ты больше не служишь в полиции. Но где гарантии, что ты не побежишь отсюда давать показания?

– Не побегу. Обещаю, – Натаниэль загасил сигарету. – Итак?

– Думаю, кто-то хочет поссорить меня с семьей Дамари, – сказал Ример. Но я в этом деле чист... – он снова помолчал. – Полиция не в курсе. Мы встречались с Шошаном. Я приходил к нему в тюрьму. Сразу после несчастного случая.

– Какого несчастного случая? – не понял Натаниэль.

– Когда погиб рав Йосеф. Я очень его уважал, он немало усилий приложил для того, чтобы помирить меня с Седым. Это был несчастный случай. Если хочешь – ошибка... Так вот, мы обо всем договорились.

«Или не договорились», – подумал Натаниэль. Словно отвечая на его мысли, Гай добавил:

– Там был свидетель. Итамар Дамари. Можешь спросить его. Шошан сказал, что прощает смерть Йосефа. Что он понимает. И мстить не будет. Так что никакого резона у меня не было устраивать этот... эту заваруху.

– Тебе – возможно, – заметил Натаниэль. – А в людях своих ты уверен?

– Уверен. Пойми, всем осточертела эта бессмысленная драка. Мы хотим делать бизнес. Понимаешь? Ничего больше, – Гай говорил с детективом откровенно. Ни одному полицейскому он разумеется не сказал бы ни о взрыве машины с Йосефом Дамари, ни о вражде между бандами, унесшей за два года восемь человек с обеих сторон: «Какая война? Какие банды? Я честный бизнесмен. И вообще: говорите с моим адвокатом». Поэтому Натаниэль начал склоняться к мысли, что Гай говорит правду и о своей непричастности к убийству Седого.

– Хорошо, – сказал он. – Предположим, ты тут ни при чем. Но может быть, кто-нибудь из твоих парней не хотел покоя? Молодое поколение, знаешь ли...

Гай пренебрежительно махнул рукой.

– Молодые, что они понимают в жизни? Я знаю каждый их шаг, я знаю каждую их мысль. Нет, не было этого.

– А если те, кто был виновен в этом, как ты сказал, несчастном случае, не поверили слову Дамари? Испугались, что он все-таки отловит их и устроит то же что-то вроде такого же случая? Несчастного? Как тогда?

Ример поправил платок. Судя по его лицу, он уже жалел о пятнадцатиминутной игре в искренность. Все же ответил, правда, неохотно:

– Слышал я краем уха, что их нет в стране. Смотались куда-то в Европу. То ли во Францию, то ли в Швейцарию. От греха подальше.

– Ладно, – Розовски со вздохом поднялся на ноги. – Тогда я пойду. Значит, у тебя нет никаких предположений. Жаль, жаль...

– Погоди, –

сказал Гай, тоже вставая. – Я знаю, ты влез в это дело из-за своего парня. Которого ранили шальной пулей. Я звонил в больницу, слава Богу, с ним все в порядке. Это-то уж точно никуда не годится. Я имею в виду – когда страдают посторонние. И еще этот хозяин кафе... как его, Арад, кажется? Тоже бедняга. Я передал его вдове денег. Не потому, что причастен к этому, просто по-человечески. По-моему, и Дамари сделали то же самое. Нет, так не годится. Я всегда был против таких вещей, ей-Богу, ты меня знаешь, Натан... – Гай махнул рукой. – Редкий случай, но я готов был бы тебе помочь. Убийство Седого никому не было нужно: ни его братьям – ну, это-то понятно... Но и мне тоже ни к чему! Мы же обо всем договорились, – повторил он. – Все налаживалось. А теперь, сам понимаешь, ничего не известно. Что будет, как будет. Теперь главное – удержать людей от большой крови. Иначе всему конец.

Беседуя с Гаем Римером, Натаниэль ни на мгновение не забывал, что тот замешан в нескольких убийствах, а бизнес, о котором так деликатно упоминал время от времени глава гив'ат-рехевской группировки, наркоторговля. Ему разонравилась предложенная им же самим игра. Вдруг стал неприятен этот тип в новеньком дорогом костюме, с перстнем и цепочкой на шее, отечески опекающий малолетних футболистов.

– Надеюсь, ты не подкармливаешь этих ребят своим зельем? – сухо спросил он. – А то они вряд ли доживут до серьезных соревнований... Помолчи, помолчи, Гай. И послушай меня внимательно. Я к тебе не за помощью пришел. Слава Богу, в такой помощи я никогда не нуждался. Вот что я тебе скажу, Гай. Если окажется, что в убийстве был замешан ты или кто-нибудь из твоих – пеняй на себя. Я частный детектив, и расследование мое – частное. Я за него сам себе плачу. Так вот, если в деле виновен ты – лучше бы тебе самому пойти в полицию. Там тебя адвокаты отмажут, явку с повинной учтут, чистосердечное признание. Со мной такие варианты не пройдут. А насчет войны – по мне, так перестреляйте вы друг друга, люди только спасибо скажут. Но если опять начнется пальба по случайным прохожим – тебе конец, Гай. Я слов на ветер не бросаю... – после напряженной паузы, когда они оба смотрели в глаза друг другу, Натаниэль вдруг улыбнулся. – Я шучу, – сказал он. – Пятнадцать минут прошли, Гай. Конечно, ты всего лишь честный бизнесмен, знающий куда вложить деньги. Не более того, – он повернулся и не прощаясь, пошел к машине.

Глупо было говорить все это. Глупо было срываться. Да и черт с ними со всеми. Помощник нашелся. Спасибо, лучше не надо. И вообще: полагаться на помощь человека, сходящего с ума от страха, весьма рисковано – даже если забыть о прочих обстоятельствах. А Гай в полном смысле слова трясся от страха. Правда, старался не подать виду, но Натаниэль, давно знавший гив'ат-рехевского короля, почувствовал это сразу. Гай не просто боялся, Гай с ума сходил от страха. И не удрал за границу только потому, что такой поступок однозначно подтвердил бы его причастность к убийству конкурента. Дальше – вопрос времени. Братья Дамари разыскали бы его даже в Антарктиде среди пингвинов.

Прежде, чем покинуть Гив'ат-Рехев, Натаниэль немного поколесил по улицам. Подъехав к условной линии, разделявшей оба района – Гив'ат-Рехев и Пардес-Шауль, он ненадолго остановился, раздумывая о своем дальнейшем маршруте. Потом быстро проехал несколько пардес-шаульских улиц, как две капли воды похожих на улицы недавно оставленного им Гив'ат-Рехева – такие же пыльные, с однообразными серыми домами, с горами мусора вокруг мусорных баков.

Свернув на тихую улочку, чистотой и обилием зелени контрастировавшую с прочими, он медленно проехал почти в самый конец и остановился у двухэтажного дома, на воротах которого висели два траурных объявления о похоронах Шошана Дамари.