Суд Линча
Шрифт:
Денисов хотел сказать, что для картины «Шестьдесят минут тишины» позировал какой-то инвалид, кто-то из подчиненных Сычева, но передумал, решив, что эта острота для женского уха слишком груба. Они преодолели уже половину лестницы, ведущей в буфет, но звонок заставил их остановиться.
За действием спектакля Денисов следил невнимательно. Случайная встреча с Сычевым у театрального подъезда теперь казалась добрым знаком, чуть ли не подарком судьбы. «Да, идет фарт так идет», – думал он, наблюдая, как на сцену вышел юноша с приклеенной стариковской бородищей и стал нарочито гнусавым голосом отчитывать какую-то девушку в белом школьном фартуке за то, что та плохо метет его комнату и не протирает мебель. Девушка заплакала, юноша с бородой принялся ходить взад-вперед по сцене, выбивая из подмостков пыль. «Счастье фраера ярче солнышка», – думал Денисов, слушая вялую перебранку на сцене.
Если сейчас же после первого действия в антракте разыскать Сычева и так, между делом, сообщить ему, что фирма «Русь-Люкс» на днях закончила ремонт особняка в центре Москвы и собирается выставлять этот особняк на продажу. Цена более чем умеренная. Единственное условие – никаких рассрочек, наличный расчет на месте. Сычев может клюнуть на это предложение, вероятно, клюнет. Покупка особняка у фирмы «Русь-Люкс», с которой Сычеву уже приходилось иметь дело, которой он, безусловно, доверяет, да ещё по весьма умеренной цене – на такое предложение он должен клюнуть. Он купит особняк хотя бы для того, чтобы перепродать его с выгодой, без хлопот хорошо заработать. Еще год назад Сычев подыскивал подобное помещение, непонятно, правда, с какими целями, да это и не важно. Сычев вел переговоры с одной крупной риэлтерской фирмой, но сделка в последний момент расстроилась. Кто-то, кажется, перекупил особняк прямо перед его носом.
Денисов перевел взгляд на сцену. Сутулый мужчина в сюртуке убеждал другого мужчину, в красной рубахе, что лучше действовать именно ночью, когда все уснут, и показывал длинный армейский штык, зловеще блестевший в свете прожекторов. Денисов зевнул и на пару минут закрыл глаза, уставшие от яркого света. Когда он раскрыл глаза, сутулый мужчина на сцене потрясал старинным ружьем и кричал в публику, что месть – это тот сосуд с горько-сладким вином, испить из которого он должен до самого дна. Денисов подумал, что акт мести скорее всего вообще не произойдет, а допотопное ружье так и не выстрелит, иначе все окажется слишком примитивно, а примитивных финалов в современных пьесах не бывает. К этому моменту Денисов окончательно потерял нить сюжета.
В буфете Денисов купил Ирине какую-то закуску, кофе, сок и фужер шампанского, взяв себе бутылку пива и бутерброд с рыбой. Сычев потерялся где-то в фойе, не оказалось его и в буфете. Денисов с беспокойством смотрел по сторонам и пил мелкими глотками теплое пиво.
– Во втором действии спектакль из плоскости ходульной мелодрамы перейдет в плоскость идиотизма, – сказала Ирина, приканчивая салат. – Увидишь, действие начнет распадаться, будет доведено до абсурда. Это режиссерская манера.
– По-моему, спектакль с самого начала находится в плоскости идиотизма, – заметил Денисов. – Эту манеру исповедуют, кажется, все режиссеры.
– Тебе не нравится спектакль? – Ирина оторвалась от полупустой тарелки и подняла на него глаза, такие прекрасные, что у Денисова замедлилось дыхание.
– Почему не нравится? – уклонился он от прямого ответа. – Во всем есть свои прелести, даже в идиотизме.
– А как тебе Антонович? По-моему, он так убедителен в этой роли.
Денисов не мог определить, в какой роли занят Антонович, но почему-то решил, что это молодой человек с приклеенной бородой, изображавший старика.
– Да, вот Антонович убедителен, – повторил он за Ириной. – Уж кто кто, а Антонович убедителен.
Он извинился перед Ириной за то, что оставит её на пять минут, вышел из буфета и спустился по двум лестничным маршам в курилку. Здесь у самых дверей туалета он нашел Сычева, пускающего дым в одиночестве. Обрадовавшись, что поблизости не видно писклявой блондинки, он задал Сычеву пару пустых вопросов о спектакле и о жизни вообще, оборвал этот разговор и перешел к делу.
– Это, конечно, заманчиво, – Сычев вдохнул сигаретный дым. – Собственного своего помещения под офис у меня до сих пор нет, приходится арендовать, – он назвал сумму годовой аренды. – Я пару раз пытался купить отдельно стоящее здание и чутье нарвался на неприятности. Оказалось, здание мне пытались продать его балансодержатели, а не собственники. Понимаешь? Они хотели переуступить мне права владения, а это отнюдь не значит, что я покупаю право собственности. Это разные вещи. Мой юрист еле разобрался в этой петрушке. А я чуть не влетел на большие деньги.
– Тут совсем другая схема, – Денисов понял, что Сычев уже клюнул и сейчас просто говорит приличествующие случаю слова. – Через год окупишь все вложения. «Русь-Люкс» – контора надежная. Справься у своих юристов, какие документы я должен предоставить. Все они, вплоть до последней справки из санэпидемстанции, у меня на руках. Рассчитывайся, и я жду приглашения на новоселье.
Денисов наблюдал, как из женской уборной вышла блондинка и повисла на локте Сычева. Денисов изобразил на лице самую приветливую улыбку, на которую был способен.
– Как вам это представление? – женщина облизнула губы и вопросительно посмотрела на Денисова.
Он пожал плечами и поднял глаза к серому потолку.
– По-моему, во втором акте из плоскости мелодрамы действие должно перейти в плоскость идиотизма, – изрек Денисов. – Единственное, что я могу сказать определенно – Антонович очень убедителен. Это его роль.
– А нам никак, – ответил за женщину Сычев. – У Кларочки даже голова разболелась. Не знаю, оставаться на второе действие или уйти.
– Как это уйти? – женщина округлила глаза. – Ты только что сам говорил, что спектакль хороший. Тебе же понравилось. Чего-то все они интригуют, интригуют. Чего-то все они из-под старика хотят.
– Старика замочат, как пить дать замочат, – пыхнул дымом Сычев. Он деликатным жестом стряхнул женщину со своей руки, отвел Денисова в сторону, в дальний угол курилки. – Так ты говоришь, дело совершенно чистое?
Сычев уставился в переносицу Денисова.
– Абсолютно чистое, – Денисов смотрел на Сычева ясными глазами. – Прикинь, какие сейчас цены на жилье, – он назвал несколько цифр, коротко и емко описал прелести отремонтированного особняка. – И эти потолочные цены за год поднимутся минимум процентов на десять. Значит, цены на отдельно стоящее здание в центре будут расти примерно втрое быстрее. Да это самое выгодное предложение в твоей жизни. Проконсультируйся, наведи справки, привези с собой хоть всех московских юристов. Тебе скажут: это не сделка, а подарок. Условие: расчет наличными. И ещё сроку на размышление неделя.