Судьба человека

Владимир Губайловский (родился в 1960 г.) – поэт, критик, эссеист. Окончил мехмат МГУ им. Ломоносова, по специальности дискретная математика. Почти 20 лет работал программистом. В настоящее время – заведующий отделом критики и публицистики журнала «Новый мир». Первое стихотворение опубликовано в 1985 году. В 1993 году в издательстве «ИМА-Пресс» вышла первая и единственная книга «История болезни». Стихи публиковались в «Новом мире», «Дружбе народов», «Арионе» и других периодических изданиях. Лауреат премии журнала «Новый мир» (2001 г.).

Говорить о любимом поэте так же сложно, как о мире. Способ выражения о нем осложнен не только объемом смысла, но едва ли не более – опасностью банальности.

Есть

стихи, которые растут как водоросли, подвешенные в пустоте, питающиеся взвесью, – но не у Губайловского. Поэзия Губайловского похожа на симфонию потому, что каждое следующее стихотворение укоренено и произрастает из языковой почвы, обогащенной предыдущими.

В стихах есть драматическая непрерывность развития темы.

Математическая ясность, текучая связность и будоражащая парадоксальность. Пронзительная горечь, чуткость, ум и изощренная взвешенность первого лица. Просодия, насыщенная и размеренная могучим временем живого, божественного, страшного и безумного Языка. Правое полушарие поэта, через кульбит кладущее на обе лопатки левое – математика. Кристальная сложность, так непохожая на глубокую простоту.

Как выпускник мехмата МГУ – поэт прекрасно знает, что такое новая информация. Как целое невычислимо становится больше, чем прямая сумма строк, его, это целое, составляющих. Знает настолько хорошо, что чтение его поэзии приучает с каждым новым стихотворением, ведущим по своему пространству легко и свободно, все время быть начеку, знать, что очевидная прозрачность слов ближе к концу стихотворения приобретет уникальную оптическую форму, через которую ударит луч, сдвигающий твое собственное место предстояния, выводящий в состояние неравновесности, выход из которого непредсказуем.

«Шел июльский дождь, слепой и теплый, как грудной котенок», – говорит поэт в одном из самых страшных своих стихов.

Частный опыт отдельно взятого существования – меры ноль в метрическом пространстве вечности – сжат и посеян в Русском Языке – как хлебное зерно.

Александр ИличевскийСудьба человека состоит:из пройденного пути,последнего шагаи троичного выбора:остаться на месте,сползая в зыбучий песок,сделать еще один шаг,труднейший, чем предыдущий,или прервать путь. Припомни свое опустевшее детство.Немного растерянно пробормочи:Что, милый, тебе перепало в наследство?Пронзительный запах кошачьей мочи.Колени и локти в порезах и цыпках,и след от шнуровки мяча на лице.Мне это сыграют на ангельских скрипках,Мне именно это сыграют в конце. Снег выпал ровно на Покров.Еще листва не облетела,и по снегу она желтелапод розой северных ветров.И я на тракторной тележкеповез дубовые полешкии два куба сосновых дров.Снег выпал ровно на Покров.Мороз, как следует, ударил.Старушке я дрова запарил.Опохмелился

будь здоров.Не сам, с ребятами, конечно.Напарник мой – мудила грешнай,как пионер, всегда готов.Снег выпал ровно на Покров.Оторопевшая природасменила за ночь время года,перевела, как ход часов.Внезапно замерло пространство,но перерывы постоянствабывают только в мире слов.Снег выпал ровно на Покров,обычай строго соблюдая.Я помню, я читал у Даля,об этом пишет Снегирев.Так долго истлевало летои только на излете где-тооборвалось в конце-концов.Снег выпал ровно на Покров.Сад полон листьями, как в мае.но этот цвет не узнаваем,он вышел из других миров.И есть в его происхожденьеединство смерти и рожденья,и стоит снег живых цветов.Снег выпал ровно на Покров.Язычество второго родаздесь явлено без перевода.Впечатан распорядок строф,как в почву тракторный протектор.Земля лежит, как мертвый Гекторили поверженный Патрокл.Снег выпал ровно на Покров. Он так уютен, так понятен,почти лишенный белых пятен,стоический суровый мир!Промыты Логосом деталии представления. Едва лиздесь место есть для черных дыр.В словах Хрисиппа и Зенонатак много истинного тона.Круговорот не есть тупик.Скорей, симметрия пространства,чье движимое постоянствоспособен выразить язык. Классический Платонов полис —единственный, по сути, полюсдля эллина, когда бы онни жил. Но Аттика Периклараспалась так же, как возникла,на краткой паузе времен.Как хорошо под этим небомприсесть на гальку. Пресным хлебомнасытить голод, отхлебнутьвина из новенького мехаи думать о природе смехаи слез, нащупывая суть. Прибой дотянется, оближетбосые ноги. То, что движетволной и ветром, движет мной.Мы слиты общим постиженьем,одним дыханьем и движеньем,и замкнуты на круг земной.Но в предопределенном мире,конечно, уже или ширешагнуть нельзя, и потомунам достается так немного,что каменистая дорогапо силам даже одному.