Судьба - Дитя Неба (Симфония веков - 3)
Шрифт:
С тех пор как они с Рапсодией расстались на северной границе леса Тириан, ветер стал заметно сильнее. Возможно, дело в том, что зима неотвратимо вступала в свои права, а может, огонь, горящий в душе Рапсодии, несмотря на царящий вокруг холод, согревал и его.
Им удалось найти девять детей, зачатых демоном. Сведения, которыми их снабдила безумная Пророчица Настоящего, оказались полезными только отчасти и далеко не всегда точными: трое из ребятишек, включая мальчишку лирингласа по имени Арик, находились совсем не там, где говорила Ронвин. Однако они нашли всех - кого-то
Охота на них не доставила Акмеду никакого удовольствия, его дракианская сущность корчилась от боли всякий раз, когда он улавливал вибрацию крови Ракшаса, его жгло, как огнем, пока он пытался настроиться на биение сердца отродья демона. Ему приходилось вступать в сражение с инстинктом, требующим убить, очистить Землю от малейших следов ф'дора, однако он всякий раз себя убеждал, что добыча нужна им живой, что кровь детей поможет в поисках самого демона. Постоянные напоминания Рапсодии о том, что добыча - это всего лишь дети, его не трогали.
Наконец, собрав всех, кроме одного, они попрощались на границе леса, и Рапсодия отправилась с двумя детьми к Элендре, а Акмед назад, в свое королевство.
Прощание получилось непростым. Акмед опять и опять убеждал Рапсодию в том, что она совершает глупость, пытаясь разыскать последнего ребенка демона, гладиатора по имени Константин, в особенности теперь, когда зимний карнавал в Наварне закончился, гости из Сорболда давным-давно вернулись домой и гладиатор находится под надежной защитой в Джакаре, городе, где он живет. Она не стала его слушать, как всегда упрямо настояв на своем, и потому Акмеду пришлось смириться с тем, что, возможно, они видятся в последний раз.
Сейчас, скача по открытой широкой долине в сторону Котелка, Акмед позволил холодному ветру очистить свое сознание и унести прочь все заботы и тревоги. Ледяные снежинки, путешествующие на крыльях ветра, жалили кожу, но вполне терпимо, тем более что он сосредоточился на том, чтобы избегать их укусов.
И потому, когда ветер, гуляющий по Кревенсфилдской равнине, ударил в лицо и принес с собой сильный запах соли, он оказался к этому не готов.
Акмед чуть придержал коня и открыл рот, позволив соленому воздуху проникнуть внутрь. В следующее мгновение он с отвращением сплюнул на землю.
Ветер принес запах пота и крови: где-то неподалеку шло сражение.
А еще он почувствовал аромат моря. Акмед снова с отвращением сплюнул. Поскольку море находилось в тысяче лиг отсюда, это могло означать только одно.
Где-то рядом Эши.
Через несколько минут он услышал голос сына Ллаурона, звавшего его из небольшой впадины, расположенной чуть южнее:
– Акмед! Акмед! Сюда! Иди сюда!
Акмед вздохнул, медленно подъехал к краю и заглянул вниз, в маленькую долину. В зимнее небо поднимались тонкие щупальца дыма.
Заглянув в лощину, Акмед невольно поморщился: она была усеяна телами, часть несчастных сгорела на костре, еще дымящемся на заснеженной земле. Тут и там бродили лошади без всадников; впрочем, на спинах некоторых безвольно висели тела недавних хозяев. В самом центре догорали остатки фургона.
Устроив засаду в долине, они напали на небольшую группу людей, человек десять - все крепкие, мускулистые, средних лет, вооруженные самым разным оружием, но без общего штандарта. Они вступили с сорболдцами в бой и некоторое время оказывали сопротивление, и сейчас их тела лежали на земле, а кровь окрасила снег в алый цвет.
В самом центре поля боя стоял Эши, его лицо скрывали складки капюшона, он отбивался от оставшихся семи сорболдских солдат, пытаясь защитить раненого мужчину из отряда, подвергшегося нападению. Один из сорболдцев лежал на земле у ног Эши. Акмед внимательно посмотрел на умирающего и с удивлением обнаружил у него крючковатое оружие, очень похожее на то, что болги используют в туннелях Илорка.
Эши явно одерживал верх, несмотря на то что враг заметно превосходил его числом. В следующее мгновение Акмед убедился в своей правоте: в левой руке Эши держал Кирсдарк, меч, рожденный стихией воды, а в правой деревянную пику, которая совсем недавно была частью тормозов разбитого фургона. Одной рукой он отшвырнул в сторону сразу троих нападающих и мечом отрубил голову четвертому - на мгновение все вокруг озарила ослепительная синяя вспышка и тут же погасла. Эши оглянулся через плечо на Акмеда, неподвижно сидящего на своем коне. Хотя лицо Эши скрывал капюшон, Акмед услышал явное облегчение в его голосе:
– Акмед! Благодарение богам, ты здесь!
Эши снова повернулся к врагам и с удвоенной силой нанес сорболдцу удар в грудь, а в следующее мгновение импровизированной пикой отбил атаку двух других.
Акмед спрыгнул с коня и начал быстро спускаться вниз по склону холма. На полпути он остановился и поднял с залитого кровью снега короткий меч, лежавший рядом с телом сорболдского солдата. В утреннем свете клинок вспыхнул темно-синим цветом сродни весенней ночи, на острой, точно бритва, внутренней грани играли отблески звезд. Акмед держал в руках один из клинков, которые делали фирболги и которые имелись на вооружении только у элитного полка. Акмеда охватил гнев.
Эши вытащил меч из груди упавшего на землю сорболдца, затем быстро развернулся и нанес удар в висок солдату, решившему атаковать его справа. В следующее мгновение он Кирсдарком отсек голову тому, кто находился слева, успел отскочить в сторону и избежать нападения трех оставшихся в живых врагов.
Он оглянулся в поисках Акмеда, но король фирболгов переходил от тела к телу, собирал оружие и тихонько ругался.
Эши вернулся к своему прерванному занятию и быстро расправился с оставшимися неприятелями при помощи серии изящных ударов своего волшебного меча. Затем он наклонился и проверил состояние раненого, которого защищал, и сердито крикнул, обращаясь к Акмеду, поднявшему с земли тонкий, точно паутинка, диск: