Судьба: Дитя Неба
Шрифт:
Она обернулась и улыбнулась огромному фирболгу.
— Ладно, — выдохнула Рапсодия. — Давайте начнем сначала.
77
Утомительные споры продолжались почти до полуночи. У Рапсодии разболелась голова от однообразных выступлений: каждый следующий оратор возражал предыдущему.
— Почему бы не иметь двух Королев и ни одного Короля?
— Равное представительство разных полов разумно.
— У меня нет желания подчиняться Королю из народа наинов! — крикнул кто-то из лиринов, когда собравшиеся предложили избрать своим сувереном
— А у меня нет желания сидеть в саду среди цветов и лиринов, — заявил обиженный наин.
— Тогда нам нужно найти человека, способного объединить все народы, — предложила Элендра.
— И того, кто рожден в новом мире, а не в старом, — сказал один из высоких людей с золотистой кожей, пришедших вместе с Эдвином Гриффитом. — В таком случае будет заключен союз с новой землей.
— Если бы я могла, я бы спрыгнула с Помоста навстречу собственной смерти, — устало сказала Рапсодия. — Надеюсь, Король намерьенов сумеет разобраться с этой штукой, чтобы я имела возможность уходить отсюда, когда захочу.
Намерьены с ужасом посмотрели на свою новую Королеву, но потом решили, что она шутит, чтобы разрядить обстановку. Они принялись оглушительно хохотать, а потом вновь вернулись к бесконечному обсуждению.
«Они плохо меня знают», — подумала Рапсодия, рассеянно оглядывая Чашу. Она перехватила взгляд Эши, который сочувственно улыбался, потом вновь обратила внимание на выступающих. Вперед вышла Элендра.
— Есть только одна линия, связывающая старый мир и новый. Я говорю о линии Энвин. — Ее заявление заставило намерьенов замолчать: все знали, как сильно она ненавидит Энвин. — Никакая другая кровь не соединит древнейшие народы Серендаира с кровью драконов, чья сущность есть часть новой земли. Перворожденные создадут союз с Перворожденными. Более того, эти линии несут Право Королей через Гвиллиама. Он был потомком древнего сереннского короля, повелителя всех рас.
— Значит, ты предлагаешь вновь поверить той линии, которая привела к чудовищным несчастьям? — спросил Найлсен, герцог из Сорболда.
— Лишь один Дом связывает всех нас, и именно его представители лучше других способны извлечь уроки из ошибок, допущенных их предками, — ответила Элендра.
— Но кто же из них?
— Право Королей переходит от короля к старшему сыну, — сказал человек из Третьей Волны. — Значит, лордом должен стать Эдвин Гриффит.
— Похоже, вы меня не слушали, — нахмурившись, заговорил морской маг. — Я не желаю никем руководить. Если меня выберут, я спрячусь на вершине самой высокой скалы или на дне самого глубокого моря и выйду оттуда только после того, как вы все поубиваете друг друга. Я никогда — повторяю для тех, кто не желает слушать, — никогда не приму титул Короля намерьенов.
Рапсодия печально вздохнула. Она не знала, что можно вот так, наотрез, отказаться. На будущее следует иметь это в виду.
— Тогда титул должен перейти к Ллаурону, но он мертв, — продолжил тот же человек, который предложил старшего брата.
— Ну, в некотором смысле, — послышался низкий, знакомый голос, эхом отразившийся от стен Чаши.
Потрясение намерьенов было таким сильным, что наступила мертвая тишина.
— Однако я пришел. Надеюсь, у вас нет возражений. В конце концов,
— Что за глупые фокусы? — осведомился Гаерхарт из Второго флота.
— Никаких фокусов, уверяю вас, — последовал немедленный ответ.
Прямо из земли возникло огромное мерцающее серое облако и через мгновение приняло расплывчатую форму змея: громадные крылья широко расправлены, чешуя отливает медью и серебром. Было трудно определить его истинные размеры, поскольку тело свернулось кольцом, но, когда дракон поднял гигантскую голову, Рапсодия решила, что он практически не уступает Элинсинос. Верхняя часть его тела приподнялась на могучих лапах, дракон хотел получше оглядеть намерьенов, но многие из них, не в силах справиться с ужасом, предпочли спрятаться за скамьями. Когда невероятное существо заговорило, на собравшихся повеяло горячим ветром, и они закрыли глаза, дрожа от страха.
Дракон медленно поднял огромные веки — загорелись два ослепительно синих огня. Намерьены попадали на землю, на ногах остались стоять лишь Трое и наследники Энвин.
— С каждым днем ты становишься все больше похож на мать, — с улыбкой сказал Анборн Ллаурону.
Эдвин Гриффит же бросил на среднего брата презрительный взгляд.
— Я тоже рад тебя видеть, — усмехнулся дракон и повернул голову к старшему брату. — Рад, что ты пришел на Совет, Эд.
— А я все больше об этом жалею, — ответил Эдвин Гриффит, даже не пытаясь скрыть своего отвращения. — Неужели тебе никто не объяснил, что подобные трюки следует приберегать для более подходящих случаев?
— Но сейчас именно такой случай и есть. Я здесь для того, чтобы поздравить новую Королеву намерьенов и похвалить Совет за мудрый выбор.
Гигантский змей поклонился Рапсодии, но лиринская королева ничего ему не ответила, она молча смотрела в его сторону, избегая, однако, заглядывать ему в глаза.
Дракон откашлялся, и от этого трубного звука задрожали тысячи намерьенов.
— Ну, тогда я должен представиться. Я есть, во всяком случае, был Ллауроном, сыном Энвин и Главным жрецом филидов.
— И ты пришел сюда, чтобы потребовать для себя титул Короля? — спросил Эдвин Гриффит.
— О боги, нет конечно, — пророкотал дракон. — Не настолько же я глуп. Для меня едва ли найдется подходящая корона или мантия. Нет, я отказался от притязаний на королевский титул, покинув свое человеческое тело. Я здесь для того, чтобы сообщить вам, что передаю свое право на корону сыну, заслужившему ее многочисленными подвигами: на протяжении многих лет он защищал всех нас от ф’дора, а также отомстил Каддиру, заключившему союз с демоном. Принимает ли Совет мое предложение?
— И ты рассчитываешь получить честный ответ, явившись сюда в таком виде? — язвительно спросил Анборн.
— Ах вот оно что. Теперь я выгляжу именно так, но ты привел убедительный довод. — И огромный змей начал стремительно уменьшаться.
Жуткое мерцание исчезло, перед Советом возник похожий на дракона ящер длиной около пятнадцати футов. Он прошествовал по дну Чаши, и намерьены бросились во все стороны, но дракон, не обращая на них никакого внимания, устроился у ног Эши. Затем он насмешливо посмотрел на своего сына, выглядевшего весьма подавленным.