Судьба: Дитя Неба

Хэйдон Элизабет

Иногда в его снах появлялись фрагменты, которые могли принадлежать иному времени, иной реальности, полной странных отблесков и теней, а еще он запомнил нечто похожее на нити, словно бы висевшие среди звезд. И всегда в этих снах его преследовало ощущение ужаса, предчувствие неизбежной гибели. Он просыпался в страхе, задыхаясь, и даже яркий утренний свет его не спасал, не согревал заледеневшей души. Меридион пытался объяснить эти странные видения своей матери, наделенной даром предвидения, но она не понимала, о чем он говорит.

Дверь

в комнату отворилась, и она вошла. Меридион наблюдал краем глаза, как она ставит поднос на стол. Меридион улыбнулся, а потом повернулся и задумчиво посмотрел на мать. Уже очень много лет прошло со дня ее свадьбы, но внешность Рапсодии совершенно не изменилась, хотя ее взгляд стал более глубоким, чего не было раньше. Его отец тоже выглядел очень молодо, однако время оставило свой след и на нем: стоило ему улыбнуться, как в уголках глаз появлялись морщинки.

— Ну, ты закончил? — спросила Рапсодия, протягивая Меридиону чашку с дол моулом.

Он взял чашку с горячим напитком, благодарно кивнул и с удовольствием глотнул розовато-янтарной жидкости. Дол моул они оба очень любили.

Иногда его пил и отец, но так по-настоящему и не проникся его удивительным вкусом.

— Да, спасибо, — ответил Меридион.

Она подошла к нему сзади и положила руки на плечи.

— Куда ты отправлялся сегодня — вперед или назад?

Меридион попытался найти ответ на ее вопрос, но вспомнил только смутное изображение своих родителей, бегущих в звездной ночи.

— Назад. — Он сделал еще один глоток. — Кажется, я побывал на вашей свадьбе, но почти не помню подробностей. У тебя было очень красивое платье.

— Миресилл была бы рада это слышать, — легко вздохнула Рапсодия и взяла свою чашку. — Она работала над ним два месяца. — Ее изумрудные глаза сверкнули. — Ты видел на свадьбе Элендру, мою наставницу?

Он задумался, перебирая в памяти события того волшебного дня.

— Да, но не сегодня. Я многократно бывал на вашей свадьбе, поскольку там был замечательный фейерверк. Но в этот раз я ее не видел. Да и фейерверка тоже. — Он вновь поднес чашку к губам, ему не хотелось признаваться, что больше он почти ничего не помнит.

— Жаль, что ты ее не знал, Меридион, она была удивительная.

Он улыбнулся.

— Ну, в некотором смысле я ее знаю, — заявил он. — Ты не заметила, но в тот день, когда ты впервые пришла в Тириан, я был одним из ребятишек, которых она учила фехтованию.

Рапсодия рассмеялась и взъерошила его волосы, на мгновение задержав ладонь в упругих золотых локонах.

— Ты и в самом деле много где побывал во время своих путешествий во Времени, не так ли? Я помню, как ты у фонтана в Истоне раз за разом просил меня сыграть одну и ту же песню.

Меридион кивнул и сделал глоток дол моула.

— Я присутствовал и на Совете намерьенов. Но тогда я уже стал взрослым.

— Ты получил драгоценный дар — тебе по силам входить и выходить из Времени по собственному желанию.

— Верно, —

кивнул Меридион, поставил чашку на поднос и взялся за пирожок. — Но иногда я испытываю сильное разочарование, когда не могу вмешаться в Прошлое или Будущее. У меня возникает странное чувство, будто нужно что-то изменить, но, увы, попав в Прошлое, я становлюсь сторонним наблюдателем. Пришлось очень постараться, чтобы ты услышала меня, когда я просил сыграть песню. — Он рассмеялся. — Возможно, это даже лучше, что там я всего лишь образ: если бы я имел возможность вмешаться в течение Времени, то мог бы все испортить.

Рапсодия сделала несколько глотков из чашки, над которой поднимался пар, а потом серьезно посмотрела на сына.

— Мне кажется, любой из нас может воздействовать на Время. Похоже, что способность заглядывать в Прошлое и Будущее — семейная черта в твоем случае — приносит только несчастья. Меня посещали видения, ужасные кошмары, а что касается прабабушки и ее сестер — им дар Прорицательницы стоил разума. В особенности это коснулось Мэнвин — умение видеть Будущее самое опасное из всех. — Ее глаза слегка сузились, словно она заметила тень на лице сына. — Меридион, о чем ты думаешь?

Он пожал плечами и вновь взялся за чашку.

— Тебе известно, как Мэнвин получает информацию о Будущем? — В глазах Рапсодии заплясали искорки.

Меридион рассмеялся.

— Ну, кое-что она узнает от меня. Я довольно часто захожу к ней на чашку чаю, чтобы немного посплетничать. Не следует забывать, она приходится мне троюродной тетей, и, кроме меня, никто не навещает ее просто так. Правда, я для нее не более чем отражение, но зато я обретаю физические черты, когда нахожусь рядом с Мэнвин. Иногда она позволяет мне воспользоваться секстантом Меритина чтобы заглянуть в Будущее. Она очень забавная, если тебе удается узнать ее получше, хотя и немного сумасшедшая.

— В самом деле? — Рапсодия расчесала его спутавшиеся волосы. — Как странно. Ты Дающий Имя, Меридион. И если она получает свои пророчества от тебя, то почему она так таинственно себя ведет? И почему столь редко делится ими с миром?

Его улыбка исчезла, и он отвернулся. Мимо окон башни пролетел жаворонок, солнце сверкнуло на его крыльях.

— Она немного глуховата.

— И все?

Меридион продолжал задумчиво смотреть на птицу, поднимавшуюся все выше и выше.

— А кто сказал, что она ошибается?

— А разве все, что она говорит, правда?

Он покачал головой, не глядя на мать.

— Нет. Она безумна и лукава, ее слух далек от совершенства, но Мэнвин никогда не ошибается. — Наконец он повернулся к Рапсодии и посмотрел ей в глаза. — Ты помнишь, как Джо сказала тебе насчет жизни у Роуэнов: человек не способен понять Загробную жизнь, пока сам там не окажется?

Рапсодия поставила чашку.

— Да.

— То же самое относится и к Будущему. Мэнвин его видит, но из этого еще не следует, что понимает.