Судьба: Дитя Неба

Хэйдон Элизабет

Вместо крюка в колодец спустилось что-то вроде лестницы (только позже Рапсодия обнаружила, что за ней лежит тело свалившегося вниз подмастерья), построенной из досок и разнообразных обломков. Акмед свесился вниз, пытаясь понять, что происходит. Увидев, сколько детей привела Рапсодия, он только шумно вздохнул, взял веревку и сбросил ее конец в колодец.

— Что так долго? Передавай сюда маленьких ублюдков, нам нужно поскорее выбираться.

Одной рукой Рапсодия схватила грязного малыша лирингласа, который весь съежился, но не отшатнулся, а другой поймала веревку, сброшенную Акмедом.

— У тебя возникли проблемы

с детенышем демона? — спросила она, завязывая веревку вокруг пояса Арика и помогая ему взобраться на лестницу.

Она держала его, пока Акмед не начал поднимать ребенка наверх.

— Небольшие, — спокойно ответил Акмед. — Он в печи для обжига.

Рапсодия на секунду отвернулась от детей и посмотрела на Акмеда.

— В печи для обжига?

— Сядь сюда, — приказал Акмед первому малышу, показывая на место около Омета, лежавшего на кровати и по-прежнему связанного веревкой. В следующее мгновение он уже снова склонился над колодцем. — Именно в печи. Он не боится огня и почти не чувствует боли. С ним ничего не случится, естественно, пока не закончится воздух.

Рапсодия быстро подтащила к себе другого малыша и обвязала его веревкой.

— И давно он там? — взволнованно спросила она.

Акмед потянул на себя веревку и вытащил малыша.

— Довольно давно. Я бы на твоем месте поторопился, если ты хочешь вынуть его оттуда, прежде чем он превратится в вазу.

Один за другим дети поднимались наверх, никто из них не произнес ни звука. Наконец, когда наружу выбрался последний, Акмед поднял Рапсодию.

— Боги, что здесь произошло? — воскликнула она, оглянувшись по сторонам и увидев аккуратно сложенные у стены тела, а в углу кучу застывшего раствора. — Ты что, не мог, по крайней мере, спрятать трупы? — шепотом спросила она. — Посмотри, как напуганы дети.

— Вот и хорошо. Надеюсь, ты заметила, что ни один из них не произнес ни звука и не доставил мне никаких неприятностей, когда я вытаскивал их наружу. — Он разрезал кинжалом веревки, связывавшие Омета, затем подошел к Рапсодии и показал на дверь, через которую ворвались подмастерья. — Там, откуда явились эти ребятишки, имеется еще около сотни, они работают и спят посменно, прямо за дверью. Кроме того, я подозреваю, что кто-то очень внимательно следит за фабрикой, учитывая, как близки они к цели. У нас нет времени сортировать детей — они свидетели, и тот, кто владеет данным заведением, вряд ли будет доволен тем, что мы их освободили. Я предлагаю вынуть сыночка демона из печи — он, наверное, уже покрылся симпатичной коричневой корочкой, — и будем делать отсюда ноги. Я не шучу, Рапсодия, ты же знаешь, я не склонен к преувеличениям.

Рапсодия кивнула, бросилась к закрытой печи, отодвинула задвижку и распахнула дверцу. Мальчишка привалился к стене, он потерял сознание и едва дышал. Маленькие рабы, чьи глаза уже приспособились к мерцающему свету, с изумлением наблюдали за тем, как Рапсодия забралась в раскаленную печь, схватила мальчишку за ноги и вытащила наружу. Быстро проверив его состояние, она подтащила сына Ракшаса к кровати Омета, где сидели, скорчившись, малыши.

— Не трогайте его, он очень горячий, вы можете обжечься. Надо подождать, пока он не остынет, — сказала она детям на орланданском языке. — Но если он начнет шевелиться, прыгайте на него, все одновременно, и садитесь ему на спину. — Взглянув на Акмеда,

она спросила на болгише: — А как мы будем отсюда выбираться?

— Через дверь, в которую вошли. Мы можем пройти вдоль стены, на той стороне здания нет окон, из города выйдем боковыми улицами. Доведем их до северных аванпостов Илорка… — Он поднял руку, предвидя ее возражения. — Спорить будем потом. Сейчас у нас нет времени.

— Хорошо. Но прежде чем мы уйдем, нужно закрыть туннель. Иначе они доставят сюда новую группу рабов и вновь возобновят работы под землей… если они уже не добрались туда, куда хотели. Я не позволю им утопить детей.

Акмед подошел к мальчишке с черными волосами, порождению демона, наклонился и легонько коснулся его, чтобы определить температуру тела. Не особенно церемонясь, он связал ему руки и ноги, не обращая никакого внимания на сломанные запястье и ключицу, затем поднял и перебросил через плечо.

— И как ты собираешься это сделать? Не забыла, Грунтора с нами нет.

— Не забыла. Дай мне пять минут, обещаю, больше не понадобится.

Акмед покачал головой и поманил к себе маленьких рабов, которые начали поспешно вскакивать и тут же выстроились около него.

— Может так получиться, что у тебя и этого не будет.

— Тогда идите, я вас догоню.

Она проигнорировала его сердитый взгляд, подбежала к двери и снова произнесла имя тишины. Дверь бесшумно открылась. Дети прошмыгнули наружу, не издав ни единого звука — скорее всего, от ужаса, который на них наводило лицо Акмеда.

Как только все они оказались в вестибюле фабрики, Рапсодия вернулась в комнату с печами. Несколько мгновений она разглядывала страшный разгром, царивший здесь, затем подошла к четырем оставшимся бакам и перевернула их, вывалив содержимое на пол и стараясь держаться подальше от раскаленного раствора, который, точно река, потек прямиком в сторону алькова.

Когда колодец заполнился до краев, она вынула меч. Пламя Звездного Горна плясало в окутанной тенями комнате, горело в миллионы раз ярче, чем еле живой огонь в печах.

Рапсодия закрыла глаза и восстановила свою связь с мечом, стараясь вызвать к жизни стихию огня, ставшую ее сутью с тех пор, как она прошла сквозь ревущую стену пламени в самом сердце Земли. Она сосредоточилась на колодце, заполненном горячим раствором, и, подняв меч, направила его в сторону алькова.

— Лютен, — уверенно пропела она. — Застынь.

Огненный луч сорвался с кончика меча, окатив альков жаром, ярким и горячим, точно само солнце. Рапсодия почувствовала, как ее охватывает возбуждение, она следила за тем, как огонь устремился в альков и за несколько секунд превратил глину в самую надежную из пробок, намертво запечатывая шахту. Верхнюю часть колодца озарило алое сияние, тут же достигнув цвета обожженной глины.

«Больше я ничего не могу сделать для детей и Энтаденина», — подумала она и, убирая меч в ножны, бросилась догонять Акмеда.

Когда ночью они выскользнули из Ярим-Паара, пробравшись по боковым улицам города, спящего, словно последний пьянчуга или медведь зимой, и удачно миновав стражу в рогатых шлемах, Рапсодия на мгновение задержалась, чтобы бросить последний взгляд на высохший фонтан и обелиск Вечного Источника.

— Я надеюсь, что наступит день и ты проснешься, — прошептала она. — И тогда в Ярим вернется процветание.