Судьба: Дитя Неба
Шрифт:
Эванс молча смотрел, как изменялось выражение лица лорда Роланда, пока он читал записку. Сначала шок, потом удивление, сменившееся маниакальным блеском в глазах, а затем принц закинул голову и оглушительно захохотал. Эванс потер ладони, ему вдруг стало холодно.
В сумраке своего кабинета священник слышал смех лорда Роланда; то ли его принес ветер, то ли огонь камина, то ли этот смех отозвался в глубинах его сознания, связанного с разумом Тристана, но звук был удивительно четким, столь же ясно священник слышал треск горящих поленьев.
Он не знал,
35
Гвинвуд, к северу от реки Тарафелъ
Поток воды, низвергавшийся с горы, покрылся коркой льда, местами потрескавшегося под собственной тяжестью. Погруженный в раздумья, Эши опустился на колени под ветвями дикой яблони. Он пришел сюда, чтобы смыть кровь с меча в чистой воде потока, но теперь сожалел о принятом решении. Сейчас ему казалось неправильным, даже эгоистичным осквернять ледяную воду и нетронутый снег кровью, оставшейся на клинке после схватки в лесах северного Наварна.
Покинув замок Стивена, Эши наткнулся на небольшой лиринский отряд, напавший на лесное поселение. Его жители еще не забыли событий, произошедших на карнавале в честь зимнего солнцестояния, и отчаянно обороняли свои жилища, вооружившись вилами и косами. Эши почувствовал запах горящих соломенных крыш, подожженных лиринскими солдатами, с расстояния в несколько лиг, поэтому прежде всего растопил снег на тяжелых ветвях вечнозеленых деревьев, окружавших деревню, и пожар быстро погас.
На несколько мгновений защитники деревни и их враги застыли на месте, пораженные волнами удивительного света, исходившего от сияющего водяного меча. Но затем лиринскими солдатами вновь овладели злые чары, и сражение вспыхнуло с новой силой. Эши ничего не оставалось, кроме как присоединиться к жителям деревни. Бой завершился только после того, как последний лирин был убит. Отмахнувшись от благодарных селян, Эши устремился сюда, чтобы очистить свой клинок и душу.
Но даже сейчас, стоя на коленях возле обледеневшего потока, он продолжал ощущать тревогу.
«Мы не одни», — прошептал дракон, живущий в его крови.
Эши мысленно кивнул. Он и сам почувствовал, что кто-то к нему приближается. Дракон возбужденно зашевелился.
«Дай мне ощутить их», — настаивал дракон.
Не видя другого выхода, Эши вздохнул и позволил дракону завладеть своим восприятием.
Через мгновение он получил ответ. Дракон узнал себе подобного.
К водопаду приближался Анборн.
Эши убрал Кирсдарк в ножны. Он не снимал капюшона, и Анборн не знал о его присутствии. Сняв перчатки, Эши сломал лед, набрал немного обжигающе холодной воды в ладони и плеснул в лицо. Потом напился и повернулся, чтобы встретить дядю.
Анборн спешился и направился к ручью. Не дойдя до него нескольких шагов, он остановился:
— Племянник.
Эши улыбнулся:
— Дядя.
Анборн фыркнул.
— Если хочешь, можем вернуться к прежним титулам: я буду называть тебя «Бесполезный», а ты меня — «Напыщенный ублюдок».
— Я назвал тебя так только однажды, после чего принес извинения. И до сих пор помню, какую взбучку
Намерьенский генерал усмехнулся:
— Я только что вернулся из дворца Ллаурона. Он был жив, когда я его покинул.
— Не сомневаюсь, — мирно ответил Эши. — Мне лишь непонятно, почему ты так сильно углубился в Гвинвуд.
Анборн рассмеялся:
— Я приходил сюда за девять столетий до того, как ты появился на свет. И если ты не забыл, именно я показал тебе это место.
Эши кивнул. Анборн и в самом деле однажды встретил его в лесу и показал долину, заросшую дикими яблонями, а еще научил швырять небольшие круглые камни, чем вызвал недовольство Ллаурона, которому пришлось объясняться со жрецами-филидами: почему-то их окна казались юному Гвидиону особенно привлекательной мишенью. Эши вдруг ощутил волну тепла. Оказывается, у него остались приятные воспоминания о дяде.
Однако чувство тревоги не проходило. Из яблочной долины легко попасть к водопаду, а за водопадом находится его тайное убежище — маленькая хижина, состоящая из одной комнаты, отгороженной от мира глинобитной стеной и вертикально падающей водой. О существовании хижины знала только Рапсодия.
Дракон вновь встревожился. Безопасность маленького домика имела для него огромное значение, это было одно из немногих мест, где его никто не сумел бы найти. Более того, Эши просил Рапсодию искать его именно здесь, если он ей понадобится, а еще предлагал в случае опасности спрятаться в хижине от врагов. Присутствие здесь Анборна говорило о том, как безрассудно он поступил.
«Мое», — яростно прошептал дракон. Теперь само присутствие Анборна становилось угрозой.
И чем сильнее ярость охватывала дракона, тем слабее становилось сопротивление человеческой сущности Эши. Не прошло и двух биений сердца, как дракон добрался до стихии воды, чистой сердцевины его души. И связь с водой, дремавшая внутри его сущности, стремительно обрела блистающую жизнь и запела в водах замерзшего каскада, превратившегося в тонкую струйку под седым инеем зимы.
Поначалу поток молчал, затем из-под замерзших слоев льда раздался голос спящего водопада.
«Никто не приходил, — шептал водопад. — Он не знает. Место, которое я охраняю, по-прежнему принадлежит тебе. Я надежно укрыл его от посторонних глаз».
«Спасибо тебе, — безмолвно ответил Эши. — Если придет женщина, пропусти ее — и хорошо охраняй. Охраняй ее для меня».
В ответ он услышал лишь треск льда; прошло всего несколько мгновений.
— Да, ты прав, — сказал Эши своему дяде. — Но зачем ты пришел сюда? Сомневаюсь, что тебя беспокоит моя техника метания диких яблок.
— Совсем не беспокоит, — брюзгливо бросил Анборн. — Я пришел, чтобы сообщить о том, что я оказал тебе услугу.
— Не припоминаю, чтобы я тебя о чем-то просил, — кротко ответил Эши.
— Верно, тем не менее ты будешь мне благодарен.
— Ну, в таком случае благодарю. Ты не возражаешь, если я спрошу, в чем состоит твоя услуга?
— Вовсе нет. Ты проявил доброту к одному из моих воинов, за это я пощадил твоего отца, позволив ему жить, хотя ему давно пора покинуть этот мир. Я расплатился с тобой, племянник. Весы пришли в равновесие.