Судьба генерала
Шрифт:
— Хорошо, что старый Кутузов тебя не слышит, — усмехнулся Наполеон. — Мы должны победить, деваться нам некуда, в этом-то ты совершенно прав.
Помолчал, мелкими глотками отпивая пунш.
— Но счастье — самая настоящая куртизанка. Я часто говорил это, а вот теперь начинаю испытывать это на себе, — вздохнул император.
— Вы мне сказали ещё там, под Смоленском, — заметил генерал, — что дело начато и теперь мы просто обязаны довести его до конца, чего бы это нам ни стоило.
— Дело в том, Рапп, что цены всё поднимаются и нам приходится платить по счетам судьбы всё дороже и дороже, как бы в решающий момент наши карманы не оказались пусты! — ответил император с горькой
4
А в это время Николай Муравьёв мирно спал в овине, зарывшись в свежую, ароматно пахнувшую солому. Рядом с ним посапывали почти все обер-офицеры штаба главнокомандующего. Но вскоре их уже разбудили. Николай проснулся и увидел лежащего у себя на ногах бородатого детину.
— Ты кто такой? Чего здесь разнюхиваешь? — Крепкий кулак прапорщика смазал по широкой физиономии ещё толком не проснувшегося мужика.
— Да свой я, свой, ополченец! — заорал он и быстро кинулся в круглый вход в овин.
Но там он уже попал в сильные руки слуги Степана. Вопли заблудившегося воина из Смоленского ополчения разбудили уже всех офицеров. Отряхиваясь от соломы и весело переговариваясь, они начали вылезать из овина. Кругом, куда ни взглянешь, плавали густые облака тумана. Солнце только-только начало пробиваться сквозь них.
Вскоре главнокомандующий вместе почти со всем своим штабом оказался в селе Горки, в центре позиции русских войск. Когда над серой поверхностью воды в реке, медленно текущей рядом с деревней, стала редеть густая пелена тумана, раздались артиллерийские и ружейные выстрелы с противоположного берега. Это французы начали штурм Бородина, располагающегося на противоположном, левом берегу. Своими молодыми, уже натренированными глазами офицера-квартирмейстера, привычного к съёмке местности и наблюдению за противником, Николай увидел, как русские егеря всё ожесточённее перестреливаются с приближающимся противником. Синие ряды линейной французской пехоты окружили деревеньку. Это 13-я дивизия Дельзона выполняла задачу, поставленную перед ней пасынком Наполеона, командиром 4-го корпуса принцем Евгением Богарне. Они обязательно должны были в самом: начале сражения выбить русских егерей с левого берега Колочи и держать в напряжении правый фланг противника, чтобы препятствовать переброске резервов на левый, по которому французский император намеревался нанести свой главный и, как он надеялся, победоносный удар.
— Эй, Муравьёв! Так, кажется, тебя кличут? — подозвал Кутузов Николая. — Вижу, как тебе не терпится посмотреть поближе, что творится там внизу, — показал с холма на Бородино Михаил Илларионович. — Вчера ты мне неплохо доложил о деле у Шевардино, глаз у тебя острый и язык тоже хорошо подвешен, так что спустись-ка туда и проследи, как идут дела, и, главное, напомни полковнику Бистрому, чтобы обязательно уничтожил мост за деревенькой, его ни в коем случае нельзя отдать этим синим злодеям. А Барклаю на глаза не попадайся, он там, у Бородино, командует своим флангом, ну и пусть командует, мы в его дела не лезем, а то он обидчивый — ну просто жуть! — хитро подмигнул прапорщику генерал своим одним глазом. — Но за мостом проследи, и как его сожгут, так сразу мне доложишь, я, пожалуй, уже поеду в Татариново, мне не за одним пунктом позиции надо присматривать, а всё поле боя в голове держать, — проговорил наставительно Кутузов и направился к своей коляске.
А Николай,
— Ну как, сможете мост сжечь до подхода французов? — спросил Николай, останавливаясь рядом с мичманом. Коня не стал подводить к мосту, а привязал его на взгорье, где в густых кустах орешника расположились два егерских полка.
Мичман с явной неприязнью посмотрел на штабного.
— Да сжечь-то мост — раз плюнуть, но дело в том, что, судя по той катавасии, которая там творится, — морской офицер кивнул на деревню, — егеря, отступая, на своих плечах принесут и французов, и у нас будут в распоряжении считанные минуты. Вы бы поднялись повыше и наблюдали оттуда: и всё видно, и безопасно, — с явным презрением к штабному офицеру добавил моряк.
— Вы обо мне не беспокойтесь, господин мичман, — ответил, еле сдерживаясь, Николай, — а лучше позаботьтесь о точном и своевременном выполнении возложенной на вас задачи. Главнокомандующий лично распорядился, чтобы ни в коем случае мост не достался французам, а судя по тому, как складывается обстановка, я вижу, что его приказ может быть и не исполнен.
— Не путайтесь под ногами, прапорщик! — рявкнул мичман задиристо, поправил на голове покорёженный, пробитый пулей кивер и зашагал вразвалочку по доскам моста, проверяя всё, что сделали его подчинённые.
Рядом с ним шагал Николай и невозмутимо спрашивал:
— Пороховой заряд где заложен? Огонь приготовлен?
Мичман повернул к молодому прапорщику уже багровую от возмущения круглую физиономию и хотел по-русски кратко и ясно ответить, но тут из деревни начали выкатываться зелёные цепи егерей — многие из них буквально вперемежку с синими французскими мундирами. Так в пылу рукопашной схватки они очутились в неглубокой речке и на мосту.
— А, чёрт, я так и знал! — выругался мичман.
— Когда фитиль поджигать, ваше благородие? — закричал высокий матрос, высовываясь из-под опоры моста.
— Подожди ещё минуту, я скажу, — ответил мичман. Он смотрел на мост, на котором шла ожесточённая рукопашная схватка. — Ну, давай, братишки, хватит бодаться там, бегом, бегом на берег, сейчас взрываем!
Но гвардейские егеря никак не могли оторваться от вцепившихся в них мёртвой хваткой французских пехотинцев из 106-го полка. К тому же матросам, стоявшим на берегу по обеим сторонам моста, уже пришлось начать отбиваться штыками и тесаками от перешедших реку вброд первых французов. Николай, выхватив саблю, раскроил голову рослому рыжеусому французскому пехотинцу, заколовшему стоявшего рядом с прапорщиком матроса.