Судьба на троих
Шрифт:
Признаться, я удивился. Быть может король и прежде посещал Аелию, но мне он об этом не говорил. Впрочем, если разобраться, мы с ящеркой вообще никогда не разговаривали. Он отдавал приказы, получал в ответ ледяное молчание с тех самых пор, когда я, достаточно заматерев, перестал кричать от боли.
Ничего примечательного я из рассказа охотника не узнал. Зачем Инвиктий посетил своего подданного и действительно ли он совершает облёт всех владений раз в десятилетие? Я слишком мало интересовался происходящим вокруг. Застыл в густой смоле обиды, а разве весь
— Ну ты здесь не скучал! Я рад за тебя, охотник.
— А ты что делал? Расскажешь?
Никому и никогда. Пусть тот мир остаётся там, здесь ему не место. Почему барьер меня пропустил? Быть может, потому что я более сродни пустоте за ним, чем родному приюту? Это я опять про ошейник. Раб среди рабов там я, наверное, смотрелся лучше. Я ответил ровно:
— Болтался вдоль барьера, искал что-нибудь интересное, но не нашёл.
— А у драконов?
— Там мне понравилось, жаль, всё быстро закончилось, и вот я опять здесь.
Охотник вздохнул. Что-то мне подсказывало, что он рад меня видеть и в то же время своей волей переместил бы в самую дальнюю даль, только понимает, что не найдётся такой в нашем ограниченном пространстве. Вслух не скажет, о таких вещах не говорят, но у нас ведь найдутся обыденные темы для беседы.
— У тебя в замке было гораздо лучше, Бениг. Ты мне книги давал.
— Здесь же большая библиотека. Неужели Аелия настолько жаден?
Охотник усмехнулся, достал из-под подушки переплетённый в кожу том и вручил мне.
— Вот, да — щедрость он проявил, только чего она стоит, если я не понимаю этих букв?
Я открыл титульный лист и почувствовал, как разбирает смех. Я невнимателен к окружающему, но ящерка ещё хуже! Додумался ведь дать человеку книгу мало того, что на драконьем языке, да ещё какую! «Трактаты о горних высях» — сборник нуднейших поэм, которые давно никто не читает. Мы все так нелепы в своей простоте!
— Знаешь, Крис, мне знакома эта речь и я могу перевести с листа, пусть и не стихами, а прозой, но давай лучше закроем эту нудную дребедень, а я расскажу тебе какую-нибудь историю, что вычитал из более подходящих для рыцаря книг. Идёт?
— Давай!
Глаза-то как загорелись! Нет, навсегда утоплю в душе те короткие дни, что провёл за барьером. Некоторые сказки опасны для ушей и душ, к счастью, не перевелись ещё и полезные.
— Забирайся в кровать, раз еды, скорее всего, скоро не принесут, я лягу на полу, и мы отлично проведём время с тем что есть.
Я рассказывал долго, сам не на шутку увлёкся, а потом показалось, что охотник заснул: он совсем притих и дышал ровно. Я умолк, чтобы ему не мешать, но он сразу завозился:
— Бениг!
— Да, я здесь.
Свеча догорела, так что разговаривали мы в темноте.
— Послушай, я, когда мыл в зале потолки и стены,
Любопытна эта попытка разобраться. Наверное, люди, не обладая физической мощью, охотнее и изощрённее нас пускают в дело разум. Надо и мне этому поучиться. Я сказал:
— Ну мне его жаль, конечно, да только ведь он знает способ навсегда от меня избавиться, но не спешит им воспользоваться.
— Может, он боится, что ты его убьёшь, получив такую возможность, а может не хочет остаться совсем один.
— И к чему ты это всё?
Охотник вздохнул и снова завозился. Казалось его мучает нешуточное смущение:
— Вот если бы ты сам сделал первый шаг! Ты сможешь, а он — нет.
— Почему это я смогу? — проворчал я сердито, хотя и не сдержал улыбки, зная, что охотник правильно разберётся в моих интонациях.
— Ты такой! — донеслось из темноты. — Я поначалу переживал, что ты станешь хуже относиться ко мне из-за того, что ящерка велел мне бить тебя плетью, и я его послушался, с ума тут сходил от невозможности что-то исправить, объяснить, а потом понял, что нет крайней нужды это делать, поскольку презирать меня всё равно не станешь. Ты добрый, а добрые всё могут понять.
А ведь я и сам что-то подобное обдумывал недавно, только другими словами.
— Полагаешь, стоит просто поговорить?
— Ты попробуй.
Пожалуй, следует внять разумным словам, вот только я горазд рассуждать пока Аелия не стоит перед глазами, а увижу его, и сработают старые привычки. Впрочем, намерение — уже начало перемен, а там посмотрим. Хуже точно не будет и так уж всё хреново.
Вскоре дыхание человека стало ровным, он заснул. Я встал, стараясь не шуметь, и набросил на него драконий плащ, а потом растянулся на голых досках пола и задремал со спокойной душой.
Глава 20 Вампир
Сидеть под замком, выполняя приказ ящерки, оказалось совсем не сложно. Если Аелия мечтал поссорить нас с охотником, заперев в одной камере, то и тут просчитался. Мы отлично ладили прежде, в вынужденном заточении сдружились ещё больше. Безделье, главный враг заключённых, нам не грозило. Я знал множество историй, а человек охотно их слушал, мы возобновили так рано прерванные занятия по самообороне, и, хотя для настоящих упражнений в комнате было тесновато, разучивали то, что удавалось.
Выяснилось между делом, что охотник неважно танцует, и я со всем рвением бывшего светского человека принялся наставлять его в таинстве фигур. Сам уже много лет на балах не бывая, всё же ухитрялся подсматривать за людьми и знал все модные веяния. То вполне серьёзно, то едва сдерживая смех мы кланялись и скакали в контрдансах под моё негромкое пение — все распространённые мелодии я тоже знал.