Судьба покинутой души
Шрифт:
– А теперь-то? Теперь ничего не тянет обратно?
– задумчиво спросил друг.
– А тебя?
– не осталась в долгу я.
– Тебя домой никто не зовет?
– Ты знаешь… - Хайджи расслабился и тоже на скамейку откинулся.
– Я в семье всегда был сродни перекати-поле. Уверен, они не расстроились, что однажды я просто заигрался в волшебство.
– Они тебя не понимали?
– догадалась я.
– Можно и так сказать, - криво усмехнулся Хайджи.
– Братья - те больше пользы приносили: применяли воображение в целях улучшения семейного благосостояния: Сею занялся ремеслом, Зеян помогал отцу в работе на золотых приисках. Правда, был у меня друг, который не позволял окончательно и бесповоротно пропасть самым сокровенным мечтам. Жаль, что с ним мы больше не увидимся.
– Друг?
– улыбнулась я.
– Друг - это хорошо…я тоже скучала без Лариски.
– Луоки был для меня одновременно и надеждой, и поддержкой, - кивнул, соглашаясь, Хайджи.
– Твоего друга звали почти как нашего бога хитрости и обмана, - хмыкнула я.
– Локи - это почти олицетворение Базилура в нашем мире.
– Может быть, ваш Локи и Базилур и есть одно лицо, - пожал плечами Хайджи.
– У нас этого Бога звали Балисий Симанус.
– Балисий Симанус?
– нахмурилась я вдруг.
– Какое…странное имя.
Какая-то промелькнувшая в мозгу догадка все не давала отвлечься на встречу с другом. Что-то въедалось в мозг все сильнее и сильнее, заставляя обостряться интуицию и работать память на пределе возможностей. Когда же я наконец поняла, что услужливо подсказывало мне подсознание, то поднесла ладонь к непроизвольно раскрывшемуся рту, одновременно поднимаясь со скамейки.
– Что?
– насторожился Хайджи.
– Пойдем. Я покажу тебе твоего Бога…
Лариске пришлось сказать, чтобы шла домой. А чтобы не поплелась за нами - успокоить уже по телефону. Меня словно гнал бес: так хотелось проверить догадку. И с каждым преодолеваемым метром в душе росла такая чудовищная злоба, что хотелось рвать и метать, не думая о последствиях…так меня провести! Так втереться в доверие! Ни за что и никогда больше не буду помогать униженным и оскорбленным!
– Валя, ты не только о себе сейчас думать должна, - на ходу приговаривал Хайджи, опасливо косясь на меня. А попадающиеся навстречу прохожие косились на него, в особенности - на не характерные для Земли мягкие тапочки. А я внутренне усмехалась: завидуйте. Это самая удобная обувь из всего, что я когда-либо надевала.
– Я стараюсь, милый. Я правда стараюсь, - послав в его сторону обнадеживающий взгляд, я продолжила идти заданным курсом…
Нина Ивановна немного удивленно посмотрела на меня:
– Валечка? Чайку хочешь?
– А Вася дома? Здравствуйте, - попыталась улыбнуться я, гадая, кем является на самом деле милая старушка из органов.
– Дома, конечно, - сдала внучка бабуля.
– Вася!
– крикнула она в глубину комнаты.
– Валечка пришла, не заставляй девушку ждать!
Когда на пороге появился сам виновник торжества, я дала знак стоящему у соседней квартиры Хайджи, и тот вышел из сумрака. Мне не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы по ошарашенному лицу боевика прочитать узнавание и одновременно полное попадание в своих собственных предположениях. Зло зарычав и хватая Семенова за грудки, я толкнула его к ближайшей стене прихожей, чтобы затем, напирая своим небольшим весом, сердито спросить:
– Каким именем к тебе обращаться?
И вот когда русая голова склонилась набок, словно изучая меня, а в глубине зеленых глаз промелькнула золотая, совсем как у Проходимца, вспышка, существо, которое я почти сжимала в объятиях, едко ответило:
– Можешь звать меня папой, Предназначенная.
И все-таки надежда во мне еще оставалась. Надежда на что-то необъяснимое и не поддающееся логике…но когда Семенов в совершенно непривычной манере произнес свои слова, на меня разом обрушились все переживания прошедших на Земле четырех месяцев: я совершенно не по-человечески завыла, отскакивая от парня и врезаясь в стену напротив, чем вызвала одновременное появление в узкой и длинной прихожей Хайджи и бабушки Нины. И если первый ворвался в квартиру, закрыв за собой дверь, в явном желании меня защитить, то бабуля вышла с кухни, где наверняка ставила уже привычный чай, именно на мои крики.
Существо с множеством имен смотрело на меня со снисхождением, и черты лица его все более грубели по мере того, как текли драгоценные минуты после признания. Меня снова взяла злость, и я зло зашипела:
– Отец у меня уже есть. И не чета тебе!
– Ладно-ладно, - отмахнулся демиург, - называй дедушкой в… - он почесал в затылке совсем по-детски, - энном поколении. Ах, это все моя мягкосердечность, это она…дашь однажды презренному человечишке своей крови, а потом приходится все его генеалогическое древо отслеживать - чтобы не напортачили где. Но ты, Валечка, - меня окинули восхищенным взглядом, - ты все мои ожидания превзошла и надежды оправдала. Это надо же - помирить двух самых твердолобых представителей мира Ингермона! А тебе удалось. Хвалю и ценю!
– в последних словах явно слышалась издевка, а мне все еще было жаль себя…в общем, спрашивала я уже сквозь рыдания:
– Ты поэтому мне такую свинью подложил? Поэтому заставил уходить из мира, где остается самый дорогой мужчина? Я беременна, сволочь, я от него беременна, и ты это прекрасно знал!
– Стоп, дорогая, стоп!
– на полуслове прервали меня.
– Твоей задачей было остановить войну демонов и драконов. Под Златоглазого ты легла уже сама, так что не приписывай мне свои сомнительные заслуги!
– Ну ты и скотина… - зло процедила я, краем глаза замечая, что ко мне приближается Хайджи - чтобы от божественного гнева защитить, не иначе.
– Базилур, дорогая. Изначальное меня звали именно так. Это потом уже… - он поморщился, - оно легендами и сказками обросло.
– Мог бы и получше шифроваться, великий хитрец, - сплюнула я, получая укоризненный взгляд “бабушки Нины”.
– А может, все-таки чайку?
– внезапно подобрел бог.
– Ты знаешь, сколько я уже не видел старого друга?
– Валечка, тебе волноваться нельзя, - пожалела меня “бабушка”, и я окончательно в ее нечеловеческой природе уверилась. Но на чай мы все-таки остались.
– Значит, вдохновляешь на авантюры, - беседовал со “старым другом” Хайджи, пока я тщетно пыталась успокоить Эланиэля по телефону, поскольку на заднем плане верещала изо всех сил Лариска.
– Что еще остается делать сосланному из отчего дома ребенку?
– скорбно отозвался Базилур.
– Только не вздумай говорить, что моя склонность к риску не стала твоим билетом к счастью.
– Стала, - не мог не согласиться Хайджи.
– А я все думал, почему ты тогда настаивал на четкой проработке образа девушки, к которой мне нужно переместиться…