Судьба – тени прошлого

Эйдилэин Амир

XIV.

– Господа офицер Леонель и генерал Отсенберд! К вам посетитель, – известил лакей.

– Кто? – поинтересовался генерал.

– Полководец Дориан Нильфад!

– Имею честь, не помешал? – вошёл вышеупомянутый в сопровождении свиты из двух рыцарей-стражников.

Лакей поспешно покинул комнату.

– Извините, я не в лучшем виде… Не ожидал вас увидеть… – Отсенберд поклонился. На нём была потрёпанная рубаха и такие же штаны.

– Пустяки, Фирдес. Не стоит этих излишеств. Впрочем, я пришёл навестить, не побоюсь этого слова, героя прошедшего сражения. Я был под впечатлением от того, как вы умудрились продержаться в столь тяжёлой ситуации. Мне доложили о ваших стратегических

мыслях. Признаться, впервые я слышал о таком построении… И не менее удивлён тому, как вас посмели отравить. Но я пока не услышал никаких определённых сведений. Потому и пришёл узнать у вас лично. Дело в том, что я считаю своим косвенным долгом искоренить это существо! Это высшая наглость – покуситься на честь такой персоны, как вы.

– Это огромная честь для меня, господин Нильфад! Я даже не знаю, чем настолько невообразимым могло быть вызвано такое любопытство по отношению к такому незначительному человечку…

– Уж вы меня не оскорбляйте такими принижениями. Я прочитал множество отчётов о вашей персоне. И во всех вы фигурируете лишь в чистейших тонах! Я не зря заинтересовался вами, офицер. Вы настоящий талант стратегии и боевой отваги. Так что вы можете сказать про ваше отравление?

– Если так посмотреть, то это покушение не на меня, а на Его Величество. Во время нашей с ним беседы по поводу присуждения мне личного батальона, в кабинет короля ворвался некто в чёрном плаще и маске Аврольда, если не ошибаюсь. Я практически его одолел. Он был уже обезоружен, но в последующий момент он что-то разбил… Не помню что… Не успел разглядеть… А далее – дым, в котором он и скрылся.

– Понятно. Спасибо за информацию, господин Вэйрад. Рассчитываю на ваше скорое выздоровление. Ибо у меня на вас есть ещё кое-какие планы. И да! Вот вам мой презент, – полководец взял корзину у одного из своих стражников, в которой лежало три бутылки вина и виноградные лозы. – И Высший Гвардейский Состав просил передать вам в благодарность, – Нильфад взял ещё одну корзинку, но уже побольше. В ней располагалась огромная кругловатая бутыль, объём которой был не менее одного галлона. – Впрочем, подарок Состава явно слаще, но мой дороже. Будьте уверены, – с лёгкой и непринуждённой улыбкой добавил полководец. Вэйрад улыбнулся в ответ. – До свидания, стало быть. К сожалению, не могу более задерживаться.

– До свидания! Для меня это была огромная честь, что вы навестили меня! И огромное спасибо за гостинцы! – попрощался Леонель, всё ещё безуспешно пытаясь встать с койки. Отсенберд попрощался, отдав воинскую честь. Нильфад ответил тем же.

– Ну-с, дружище! Нужно полагать, что твоя военная карьера пойдёт ныне в гору. Сам полководец Нильфад заинтересован твоей персоной! – хлопая по плечу, поздравлял товарища Фирдес.

– К вам ещё посетители! – вновь прервал беседу ворвавшийся лакей.

– Кто ещё? Неужели сам Главный Гвардейский Состав? – иронизировал генерал.

– Госпожа назвалась Фалько, милсдарь. Вся в слезах… – отрапортовал лакей и тут же вышел, поняв, что взгляд Вэйрада даёт разрешение на пропуск знакомой девушки.

XV.

"Что это? Это одиночество? Или… боль? За что мне это всё? Я никогда не просил ничего подобного… Никогда не просил такой жизни… Всё, чего я хочу, – это быть любимым, быть неодиноким… Зачем мне вся эта мрачная и холодная роскошь? И за что…" – мысли русоволосого мальчика поглощают его, сидящего в одиночестве около старого гниющего дуба. Он не нужен ни отцу, ни его подданным, обязанным выполнять каждый его приказ, ведь иначе их семьи будут голодать. Их семьи живут в любви! Но не этот мальчик. Его отец – король богатейшего государства. Мальчик одинок. Бездушен. Откуда у него может появиться душа? Мать его, недавно умершая, не была способна вдохнуть жизнь в его душу, ведь она сама была такой же одинокой и несчастной. Её не стоит винить за то, что её ребёнок растёт таким

же, как и она когда-то. Сейчас она уже мертва.

– Чего сидишь тут? – подошла к мальчишке веснушчатая черноволосая девочка. Её изумительная и добрая улыбка практически развеяла весь мрак, что царил вокруг него. Однако ни слова не сказал. – Чего это ты? Немой? Бедняга… У меня дядя был немым… Вы вообще не похожи.

– У меня мать умерла, – холодно произнёс мальчик.

– Говоришь всё-таки! А вот почему грустишь… Господи, маму потерять… Я даже представить не могу, какого это… Я свою маму никогда не знала…

– Я свою тоже. Она всегда молчала. Хотя не была немой.

– Грустно… А как тебя зовут-то хоть? Меня – Агата.

– Вэйрад меня звать.

– Такое грубое имя… А что оно значит? Моё имя означает доброту и жизнелюбие. Ну, вроде бы как…

– Я не знаю, что значит моё. Возможно, что-то вроде одиночества. Вполне вероятно, – холодно ответил Вэйрад и соскреб клочок земли, сильно сжав кулак, а затем посмотрел на него. – Ты подошла ко мне. Почему? Друзей нет?

– Я люблю общаться с людьми. Особенно, если этим людям сейчас тяжело. Я хоть и маленькая, но я многое понимаю. Я сразу поняла, что тебе сейчас плохо. И решила поговорить. Мне моя бабушка всегда говорила, что если поговорить с человеком, то ему может стать легче.

– Как-то это глупо. Чем мне может помочь чужая девочка… Ты ведь даже не знаешь, кто я… – мальчик грубо смахнул землю.

– А зачем? Я и так могу поговорить. Мне вполне достаточно лишь знать твоё имя. Знаешь, говорят, если взаимно обменяться своими именами даже пусть с чужим тебе человеком, то ты будешь связан узами судьбы с ним. Мне так говорила бабушка. – Вэйрад прижался коленями к груди, свернувшись в калач. – А ты пробовал когда-нибудь рыбачить?

– Нет… Отец всегда говорил, что такие занятия якобы не для меня.

– Ерунда! Рыбалка – это искусство! Не попробуешь – не поймёшь, твоё оно, или нет. Давай завтра встретимся здесь, я тебя научу рыбачить! Точно говорю, тебе понравится!

Вэйрад вскинул голову к стволу дуба и сквозь голые ветви посмотрел на небо. А затем неуверенно сказал:

– Ну, давай… Если ты захочешь вновь увидеться… 

– Тогда договорились! В это же время здесь завтра встретимся! – девочка слегка призадумалась, продолжила: – А чем ты увлекаешься? Что любишь обычно делать? Я, к примеру, обожаю рыбачить, но я это уже говорила… А ещё я очень люблю охотиться! Но меньше, ведь отец редко доверяет мне его лук. Говорит, сломаю… а охочусь я всегда только с папой. Ещё я иногда люблю поиграть. Но и это у меня редко удаётся, ведь друзей у меня правда почти нет. Была одна девочка, но она уехала с родителями. Не знаю даже, куда уехала. А до неё подружка моя умерла от оспы… Жалко её… Хорошая девочка была… – сказала Агата, а потом немного заплакала, присев так же, как и Вэйрад.

– Сочувствую… У меня никогда не было друзей. Отец всегда запрещал мне общаться с кем-то чужим. И вообще убегать из дома… а я убежал. Сейчас, наверное, меня ищут. Надеюсь, не найдут… Я хочу пойти с тобой на рыбалку. А кем была твоя мать?

– Моя мама обычной травницей была, а папа в шахтах работает. Обычные рабочие. А твои?

– Мама… не знаю даже… Наверное, никем не была. А отец всегда запрещал разглашать что-то о себе чужим людям.